Герман Гессе: «Степной волк» и «Игра в бисер».

Главный герой романа – Гарри Галлер. Сам себя он привык называть «Степной волк». Ничего зловещего, против ожидания, в этом человеке нет. – Гарри абсолютно безобиден. Видимо, по аналогии, подразумевается некоторая ошалелость этого красивого свободного зверя, когда он находится на открытом пространстве, вне леса.

В книге наличествуют пространные рассуждения о том, что сейчас модно называть «субличности» (разные психические персонажи, сосуществующие в одном человеке). В герое Гессе, таким образом, присутствуют две главные субличности – он сам, Гарри Галлер и Степной волк.

Роман в значительной мере посвящен проблемам взаимоотношений между двумя стратами общества – обывателями и богемой.

«По собственному его представлению, Степной волк пребывал совершенно вне мещанского мира, поскольку не вел семейной жизни и не знал социального честолюбия. Он чувствовал себя только одиночкой, то странным нелюдимом, больным отшельником, то из ряда вон выходящей личностью с задатками гения, стоящей выше маленьких норм заурядной жизни. Он сознательно презирал мещанина и гордился тем, что таковым не является. И все же в некоторых отношениях он жил вполне по-мещански: имел текущий счет в банке и помогал бедным родственникам, одевался хоть и небрежно, но прилично и неброско, старался ладить с полицией, налоговым управлением и прочими властями…

Мещанство же, всегда наличное людское состояние, есть не что иное, как попытка найти равновесие, как стремление к уравновешенной середине между бесчисленными крайностями и полюсами человеческого поведения… Жить полной жизнью можно лишь ценой своего «я». А мещанин ничего не ставит выше своего «я» (очень, правда, недоразвитого). Ценой полноты, стало быть, он добивается сохранности и безопасности, получает вместо одержимости богом спокойную совесть, вместо наслаждения удовольствие, вместо свободы удобство, вместо смертельного зноя приятную температуру…

Ясно, что это слабое и трусливое существо, как бы многочисленны ни были его особи, не может уцелеть, что из-за своих качеств оно не должно играть в мире иной роли, чем роль стада ягнят среди рыщущих волков. И все же мы видим, что, хотя во времена, когда правят натуры сильные, мещанина сразу же припирают к стене, он тем не менее никогда не погибает, а порой даже вроде бы и владычествует над миром. Как же так?...

Ответ: благодаря Степным волкам. На самом деле, жизненная сила мещанства держится вовсе не на свойствах нормальных его представителей, а на свойствах необычайно большого числа аутсайдеров, которых оно, мещанство, вследствие расплывчатости и растяжимости своих идеалов включает в себя… Ибо мещанство придерживается принципа, противоположного принципу великих: «Кто не против меня, тот за меня».

Если рассмотреть с этой точки зрения душу Степного волка, то он предстает человеком, которому уже, как индивидуальности, как яркой личности, написано на роду быть немещанином – ведь всякая яркая индивидуальность оборачивается против собственного «я» и склоняется к его разрушению. Мы видим, что он наделен одинаково сильными импульсами и к тому, чтобы стать святым, и к тому, чтобы стать развратником, но что из-за какой-то слабости или косности не смог махнуть в дикие просторы вселенной, не преодолел притяжения тяжелой материнской звезды мещанства… Большинство интеллигентов, подавляющая часть художников принадлежит к этому же типу. Лишь самые сильные из них вырываются в космос из атмосферы мещанской земли…» (Герман Гессе. Избранные произведения. М.: Рипол классик, 2002. //Степной волк. С. 67-71).

Что же, все почти в соответствии с теорией пассионарности великого Льва Гумилева. Естественный отбор в нормальной ситуации стремится к сокращению особей с отклонениями от среднестатистической нормы (равно гениев и вырожденцев). Но без гениев этнос быстро теряет свои позиции.

В романе имеется один эпизод. Гарри приходит в  гости к своим хорошим знакомым – профессору (специалисту в области индийской филологии) и его супруге. Профессор – добропорядочный обыватель, и, как таковой – патриот великой Германии. Он тяжело переживает национальное унижение страны после Версальского мира. Профессор ругает продажных газетных писак-либералов. Особенно же его негодование вызывает некий «негодяй», в своей статье нападающий на возрождение немецкой военной мощи.

Происходит конфуз – Гарри в резкой форме признает, что данным «негодяем» является он сам, и покидает профессорский дом.

Данный эпизод весьма показателен. В Германии 19 – первой половине 20 веков профессора в массе были великогерманскими националистами. В настоящее же время профессура там, в подавляющем большинстве либеральна и космополитична (как и сам Герман Гессе). Какой она будет завтра – большой вопрос, но наверняка – «в русле генеральной линии».

Отец оставил Галлеру некоторое состояние, он может безбедно жить, не работая. Но «волк» страдает. Его социальные связи рвутся.

Он читает книги, слушает музыку, ходит в театр. Но не работает. Вбирает в себя – но ничего не отдает. Отсюда и психологические проблемы – у Галлера нет дела, которое держало бы его в жизни.

Главная героиня романа - Гермина – девушка, с которой Гарри познакомился в баре. Вероятно, она, по мысли автора, является женским вариантом «Степного волка». Гермина спасает Гарри от самоубийства. Вот что она говорит о себе: «Я была девочкой с хорошими задатками, созданной для того, чтобы жить по высокому образцу, предъявлять к себе высокие требования, выполнять достойные задачи. Я могла взять на себя большой жребий, быть женой короля, возлюбленной революционера, сестрой гения, матерью мученика. А жизнь только и позволила мне стать куртизанкой более или менее хорошего вкуса, да и это далось мне с великим трудом… Если такой женщине, как я, оставалось либо убого и бессмысленно стареть за пишущей машинке у какого-нибудь добытчика денег, или ради его денег выйти за него замуж, либо стать чем-то вроде проститутки, то это было так же неправильно, как и то, что такой человек, как ты, должен в одиночестве, в робости, в отчаянии хвататься за бритву… Кто хочет сегодня жить и радоваться жизни, тому нельзя быть таким человеком, как ты и я. Кто требует вместо пиликанья – музыки, вместо удовольствия – радости, вместо баловства – настоящей страсти, для того этот славный наш мир – не родина…» (там же, С. 159-161).

Полагаю, и сейчас определенное количество девиц подписалось бы под словами Гермины. Наше время отчасти напоминает двадцатые годы прошлого века, когда происходило действие романа Гессе.

Правда, есть одно отличие. В те времена богема резко противопоставляла себя мещанским слоям, между ними был мощный водораздел. Мещане были ограничены, но достаточно чистоплотны в личной жизни. Богемные завсегдатаи часто имели более широкие взгляды, но и сами понимаете…

Сейчас же произошло стирание граней. Богема позаимствовала культ мелкой «успешности», со всеми радостями жизни обывателей. Последние же, в порядке обмена, приобрели сексуальную «раскованность» и тягу к «духовному личностному росту» (на уровне Коэльо, а то и Натальи Правдиной). В результате мы имеем нечто вроде «Эротическое шоу хали-гали – культурная программа для успешных людей» (было такое в культурной столице).

Разумеется, это упрощенная схематизация действительности – всегда присутствуют и альтернативные варианты.

Возвращаясь к Гермине, можно сказать, что она превратилась в то, к чему питала склонность (как бы ни оправдывал ее Гессе). Она не стала ни матерью семейства, ни подругой революционера – из нее получилась проститутка с претензиями на «духовные искания и метания». И причина этого не в «плохом обществе». Если тебе не нравится мир, в котором ты живешь – постарайся сделать его лучше. Мир, может быть, заметно и не измениться (вследствие громадной инерционности), зато в процессе изменишься ты. Аналогия – столкнулись два шара, большой и маленький. Маленький отскочил, но ведь и траектория большого также насколько-то изменилась!

Все это Гермина прекрасно понимает. Но предпочитает проводить время в барах, предаваться удовольствиям и жить на деньги клиентов. Катиться по наклонной плоскости явно легче, чем карабкаться вверх (хотя и противно местами). «Плохие гены», как сказал бы поборник доминантности биологических принципов в культуре.

Итак, секс и прочие «радости жизни» (для которых нужны деньги, которые Гермина опять-таки зарабатывает через секс) для героини Гессе являются «базисом». Надстроечные же «духпотребности» она удовлетворяет в общении с Гарри Галлером (это опять-таки характерно для многих продвинутых женщин, озабоченных поиском «виртуального друга»).

Тот вполне созрел для такой виртуальности – с собственной возлюбленной видится раз в полгода. Но Гермина, надо отдать ей должное, не бездушная потребительница. Она не стремится высасывать из Гарри психическую энергию, а приобщает его к жизни посредством подруг.

Не удержусь от того, чтобы процитировать другую вещь – «Священную книгу оборотня» Виктора Пелевина: «Самый шик — дорогая вещь в оправе из демонстративного презрения к дороговизне, соединение идеалов финансовой буржуазии и ценностей шестьдесят восьмого года в одном эстетически целостном объекте, который обещает, что хозяйка даст не только Абрамовичу, но и Че Геваре, и даже туманно намекает, что Абрамовичу она собирается дать только временно, пока не подтянется Че Гевара (Че Гевара тут, естественно, ни при чем, и давать ему никто не собирается — просто девушка предполагает, что на такую блесну Абрамович лучше клюнет)».

По сути, Герман Гессе и сам, отчасти, «Степной волк», который, не будучи мещанином, старается разделять основополагающие трюизмы своего времени, дабы преуспевать в жизни. В данном случае – трюизмы богемы.

«Игра в бисер» Германа Гессе - вполне серьезная вещь. Роман посвящен проблеме интеллектуально-духовной дисциплине в эпоху неверия. Хотя в картине мира, показанной на страницах «Игры» существует (и даже вроде бы довольно влиятельна) католическая церковь, все же, ее положение мало отличается от роли современного Ватикана – всего лишь одного из игроков на глобальной шахматной доске.

Реальная миссия в сфере аскетического обуздания страстей человечества, истомленного долгим засильем распущенной чувственной культуры (сенситивной – как сказал бы Питирим Сорокин) принадлежит особому духовно-интеллектуальному Ордену.

Этот Орден включал в себя несколько отделов – музыки, философии и т.д., наиболее важным из которых был отдел Игры в бисер.

Под «Игрой» здесь понимается некий формально-логический язык, единый для всех областей человеческого разума: искусства, литературы, естественных и гуманитарных наук. То есть профессионал Игры должен был уметь переложить на язык Игры любые явления нашего мира – произведения искусства, данные по историческим процессам, динамику биологических процессов. И – искусно оранжировать их.

Это вполне в русле современной философской мысли, озабоченной не вопросами смысла жизни, а проблемами формального языка («означаемый, означающее» и пр. – Соссюр и т.д.). Те, кому пришлось сдавать кандидатский минимум – знают, что это такое J.