"Ptitsa Si" : A New and Rare Bird from Russia.
Remarkable Russian band "Ptitsa Si" ("Bird Si") came into existence (and being also) from the permanently fermenting depths of St. Petersburg rock-n-roll underground in 1990. Kat J. Trend, the singer, the poet and the guitarist, was the crystallization point of the new-born group. Playing music based on blues, reggae and folk (mostly Irish) tunes they achieved some success after the period of private flat sessions and concerts in cheap clubs. In 1992 "Ptitsa Si" appeared in Moscow for the first time. During the same year the band became famous among the hippies and half-acoustic rock oriented musicians. Unfortunately, the lack of professional skill gave to the young band no chance of showing its originality. However, during the following year professional qualities of the musicians increased immensely; so in the end of 1993 and in the beginning of 1994 they performed several concerts that proved the dignity of the band. Pure and high-pitched (though sometimes deep and profound) vocal of Kat, the naive sound of her harmonica, the beautiful mysterious melodies finely arranged by ambient keyboards and soft bass - all these peculiarities transmuted the musical performance of the band into a glittering enigma of light sorrow which couldn't be forgotten by an appraiser of the beautiful. The musical concept of some compositions is close to the keyboard-based art-rock. And the other fascinating thing is Kat's magic poetry. She's been greatly inspired by J.R.R.Tolkien, Ursula Le Guin and Irish myths but her songs are not just emotionally overloaded descriptions of fragments of some wiser worlds (inner or outer or illusory ones); an open-minded listener can find deep philosophical implications almost in every song. Her lyrics is a kind of anesthesia for the human mind, one that is shocked permanently by inevitability of death and irrevocability of every instant in the life. In this sense her lyrics seems to be close to the poetical attitudes of Joseph Brodsky. During the year 1994 two double albums have been released. The first one named "Ptitsa Si" in Moscow " is the live album including two concerts in Moscow (5.11.93 and 7.01.94). Those psychedelic blues sessions are usually considered to be the best in the history of the band. The second one is Kat's solo album named "August Nights" where she plays guitar and sings without any other accompaniment. All the songs were taped during the 1st and the 3rd of August 1994. This double album is a collection of fine tuneful songs; even the Hebraic melody and the Elvish traditional song can be found here. Both albums were produced by Leon Velikovsky, the Moscow fan. During the next (1995) year Kat Trend played private flat sessions mostly. Some of them were taped with fine quality and became famous as bootlegs later.
On the 26 of February 1996 "Ptitsa Si" successfully played the new program "Arni Fael" in Moscow. The orchestra appeared finely supplemented with the cello; the melodies became more sophisticated and Ireland-inspired; the structures of the compositions became surprising and more complicate. Some songs call to mind "Procol Harum" and the earliest works of "Genesis" but in general "Ptitsa Si" is surely the heir of Petersburg rock-n-roll traditions. In summer '96 in St. Petersburg the band started to record their so long-awaited first studio album. "Ptitsa Si" is going to become the brightest Russian independent band of the 90ths. The staff of the band nowadays is: Kat (Catherine) J. Trend - vocals, acoustic guitar, harmonica, lyrics; Stepan M. Pechkin - keyboards; Tony Bredov - bass; Vladimir Belov - cello. Gustav Dostoevsky- percussion, special effects. John Gordon - percussion.
[Paul Korry, 1996.]
SELECTED LYRICS BY KAT J. TREND IN ENGLISH TRANSLATIONS (by S.Pechkin)
COMPLETE INFORMATION CONCERNING THE FIRST STUDIO ALBUM BY "PTITSA SI" : LYRICS, PICTURES, MP3 FILES
"ПТИЦА СИ" : Время Картины Мира.
Пульсируя, мерцая, отдаляется от нас та точка, тот момент, когда впервые было произнесено : "ПТИЦА СИ", и новое нечто очнулось на острие России - в Санкт-Петербурге - нечто, чему суждено было унаследовать Тайну - тайну, которую растерял уже некто, продолжающий именоваться БГ; которую Бродский унес в могилу; но которая здесь, между Востоком и Западом (но ближе к Северу), вечно жива и требует новых слуг, хозяев и жертв.
N.B. Обозначим все же время появления группы как [1990 A.D.].
Екатерина (Кэт) Тренд (псевдоним) - гитара, губгармошка, вокал - и несколько флуктуирующих музыкантов образовали... (создали...) ... Судьба новоявленной группы типична для независимых русских музыкантов - квартирные сейшны, концерты в подвалах, выход на сцену в третьестепенных ДК. Финансово-экономический андерграунд 90-х не менее глубок, чем социально-политический - 70-х. Первые песни, в основном акустически-блюзового плана (плюс немного Ирландии и реггея), отражали хипповское мироощущение Кэт; естественно, наибольщую известность ко времени первого приезда в Москву (1992) группа имела в среде питерских хиппи. Один из первых хитов - "Адвокаты" - уже содержит определенный тип момента истины, характерный для Кэт - прозрачная, просветленная мелодия, и - "плетение словес", основанное не столько на их смысловых значениях, сколько на ассоциативных функциях, подчиненных некоему "квазисюжету", высвечивают внезапно-новое ощущение бытия. Другой - "Мыши падают с неба" - вполне тянет на хипповский гимн. Постепенно в деятельности Кэт Тренд нарастает элемент мифотворчества, в ее мире появляются эльфы, маги, рыцари и прочие персонажи Толкиновской эпопеи, ирландской мифологии и ее собственной фантазии; однако они совсем не сродни придурковатым тирексовским гномам или барреттовскому Гримбл-Громблу; каждый из них в той или иной степени является носителем двух стихий, пронизывающих всю лирику Кэт Тренд - Времени и Смерти, и, кажущийся инфантильным эскапизм личности в мир туманных сказочных символов, на самом деле выводит ее на новый контакт с Вечностью, в которой простирается человеческая душа. В конце '93 - начале '94 года "ПТИЦА СИ" отыграла два отличных концерта в Москве (под эгидой "АДО"). Аккомпанирующий состав был представлен басистом и клавишником. Будучи неплохо записанными, эти концерты (около 90 мин. времени суммарно) составляют, условно говоря, двойной концертный альбом группы (обложка к кассете нарисована самою Кэт) "ПТИЦА СИ В МОСКВЕ". Каждый концерт представляет собой оригинальную программу, предваренную стихотворным эпиграфом. Меломана, знакомого с русским андерграундом, поражает, прежде всего, мелодическое богатство группы - мягкие блюзы, изумрудные ирландские мотивы, мистические мелодии, не похожие ни на что; и - голос, чудесный, проникновенно-отрешенный голос Кэт Тренд. Значительную роль в создании оригинального саунда играет психоделичность клавишных, уводящих за грань. Некоторая аскетичность (но не астеничность!) звучания только способствует (Ne quid nimis!*) введению слушателя в магическую атмосферу песен "ПТИЦЫ" : странник должен подходить к Воротам налегке. Эстетическая выдержанность аранжировок песен подобна огранке, превращающей алмаз в бриллиант и гармонично уравновешена их философской глубиной - "Вторая река", "Хайям", "Мороз", "Можжевеловый рыцарь", "Камень", "Феанор", "Беги!", "Волки", "Одноглазый стрелок", "Стрельцы" - just listen! ('Не есть ли это путь к настоящему, искреннему эпическому арт-року на русской почве?' - c надеждой спрашивал себя автор.) В том же '94 году был записан сольный альбом (опять же, условно говоря,) Кэт "AUGUST NIGHTS" (~90 мин.). Записи проходили ночью 1-го и 3-го августа (отсюда название). Альбом включает многие ранние песни, никогда (ни до, ни после) не исполнявшиеся вместе с группой. Весь материал альбома записан самой Кэт, просто под гитару. В общем, очень душевно. В ноябре того же года "ПТИЦА" cнова выступала в Москве; концерт нельзя счесть самым удачным, но в нем в полноценной аранжировке прозвучала одна из лучших вещей - "ВСАДНИКИ". Все песни ее - будь то сказки-притчи с открытым финалом, или ассоциативные конструкции, в которых каждое слово может стать символом, или лирические откровения, разрешающиеся иррационально, - по сути, все ее песни являются анестезией рассудка, стремящегося заглушить чувство отчаяния перед неизбежностью смерти и неповторимостью каждого момента в жизни. Именно сопряженность этого бытийного модуса со временем; его постоянное присутствие в индивидуальной картине мира любого человека; его высокая напряженность и определяют предельный эстетический и интеллектуальный уровень противодействия ему, спасения от него, - искусства, отраженного в двух временнЫх же реальностях - музыке и языке (то же отчаяние составляет центральный нерв лирики Иосифа Бродского). So.
В феврале 1996 года "ПТИЦА СИ" снова выступала в Москве (в театре песни "Перекресток" на Соколе, к-рый, кстати, представляет из себя подвал с отвратительной акустикой) с программой "Арни Фаэл", наполовину состоявшей из новых песен. Состав весьма удачно обогатился виолончелью, в музыке почти исчезли блюзовые интонации, установилась характерная мелодика (включающая временами, кроме кельтских мотивов, и кое-что русское), в лирике заметно стремление к мудрой простоте. Несмотря на почти полное отсутствие рекламы, концерт прошел с большим успехом. Летом группа, наконец-то, начала запись первого студийного альбома.
N.B.Текущий состав: Екатерина (Кэт) Тренд - вокал, акустическая гитара, губная гармоника. Степан М.Печкин - клавишные. Тони В. Бредов - бас-гитара. Владимир Белов - виолончель. Густав Достоевский- перкуссия, эффекты. Джон Гордон - перкуссия.
У "ПТИЦЫ СИ' практически нет "проходных" вещей, и, что бы ни несла в себе песня - первичный восторг существования или же культ одиночества (и самоубийства) - ничто не производит впечатления "надуманного", "лишнего", каждая новая вещь - грань бесконечно совершенствующегося кристалла, отражающего картину мира, неограниченного и замкнутого. Он совсем рядом, нужно только уметь оглянуться, чтобы увидеть его, - мир, выбранный Кэт Тренд.
[Пол Корри 1996.]
P.S. Автор не осведомлен о концертной деятельности группы в С.-Петербурге.
*Ne quid nimis = Ничего слишком.
"OXALIS ARBOREA"(1996) - ПЕРВЫЙ СТУДИЙНЫЙ АЛЬБОМ "ПТИЦЫ СИ" - ТЕКСТЫ, ГРАФИКА, ВСЕ ПЕСНИ В MP3
* OXALIS ARBOREA (Кислица древовидная) * (p)1996
1. Ученик
2. Волки
3. Бубенец
4. Страшилка
5. Источник
6. Радар (Виноград)
7. Феанор
8. Осетр
9. Праздник
10. Летний Реггей
11. Песня Омара Х-м
12. Коршун
13. Gontolann Anorill
14. Зимняя Книга
15. Черный Фургон
Кэти Дж. Тренд - Гилана, 12стр. гитара, эл. гитара, ундерватер-моон, деревянный пипес-гордон, вокал, все;
Тони В. Бредов - бас-гитара (3 хита), подпевки, звуки, ритм
Степан М. Печкин - фрекенбокер, электротеуфедрина, клавитролль Шварцман-Цфассмана, рояль, колокол пищевой, звуки
Вовка Белов - велоончель им. Луначарского, окорокакур-сыз, контр-а-бас, таганий рог, варган, звуки и труба
Джон Гордон - костыльеты, трепетало, шуршавчик, звуки, растительный Логос
а также
Дэн Бардинский - барабардики А. Густав Достоевский - трепетало, колокольцы, звуки, мор.поддержка Базиль - соло-гитара, моральная поддержка
Звукорежиссер и художник по звуку - Пелехатый Игорь, Ассистент - Дарья Прямикова
Фото и видео - С.Шамахин, В. Мачс
"Птица Си" выражает благодарность:
ѕ "Стройстеклопластику" - за деньги и внимание; ѕ Администрации г. Всеволожска - за образцовое содержание города; ѕ С.Келеру и всем-всем-всем на "Радио Гардарика" за все-все-все; ѕ ВИА "Дорз", "Кинг Кримсон", "Кланнад" и лично Дж.Толкиену и Т.Маккене смайлики по вкусу.
Хранить в сухом унылом месте. Перед употреблением опасливо взбалтывать. Беречь детей от.
Сквозь джунгли невиданных тварей, сквозь лес и поющий
тростник
Прошли двое путников - старый учитель и с ним ученик.
Мальчишка мечом прорубал им дорогу в глухом тростнике.
Учитель смеялся, сжимая свой посох в руке.
Слова заклинаний спасали от чухлов и злых болтунов,
В кармане у склуммингов спали они и не видели снов.
В дупле, если дождь был им вреден, скрывались они от дождя.
Учитель был деревом съеден, до гор не дойдя.
Пошел малолетний бродяга, мечом разрубая кусты.
К горам - цели старшего мага - он шел, не боясь темноты.
Где воет испуганный ветер, в ущельях несется вода,
Он мимо селений на север ушел навсегда.
Он сидит на холме, свесив ноги в росу.
Ночь подходит к концу, и роса, как слеза.
Серебристые волки смотрят ему в глаза.
Он, как перст, одинок в этом мокром лесу.
Десять тысяч волков мимо древних холмов,
Свесив вбок языки, убегают во тьму.
Десять тысяч волков неподвластны его уму,
Он глядит на них вниз остриями зрачков.
Пальцы черных корней шевелятся у ног,
Силясь волчьи хвосты на себя намотать.
Он сидит на холме и боится любого куста.
Он глядит на волков. Он совсем одинок.
И распустится солнце в ограде ветвей,
И монеткой покатится утро к корням,
Он останется ждать в тишине наступления дня.
Только когти волков шелестят по траве.
Звени, звени, бубенец,
Весна настала вчера,
Теперь морозам конец,
Растают вечные льды.
Я пробегу по земле,
Сменить настала пора
Молчанье белых полей
Журчаньем темной воды.
Звени, звени, бубенец,
Пусть переменится все
Под цокот синих коней,
Несущих прочь холода.
Как горсть трухи ледяной,
Река к заливу несет
Меня и тех, кто со мной,
Веди, неважно, куда.
Звени, звени, бубенец,
Журчи, вода под ногой,
Да возвратится ко мне
Веселье летней травы.
И я не буду одна,
Но я не стану другой.
Уже настала весна,
Как не терять головы.
Я боюсь сидеть одна
Дома ночью в темноте,
Я боюсь, придут враги,
Заберут меня с собой.
Я смотрю на телефон -
Он, проклятый, не звонит.
За окном летит сова,
Злобный желтый глаз горит.
Никуда не убежать -
Я закрыла дверь на крюк.
Набираю номер твой -
Мне молчание в ответ.
Я смотрю в дверной глазок:
Там за дверью смерть стоит.
Я бегу скорей назад,
Ставлю чайник на огонь.
Снова вижу телефон,
Он по-прежнему молчит.
Злые гоблины придут,
Унесут мои глаза,
Твари с темной стороны
Сердце вырвут из груди.
Я берусь за телефон,
Мне оттуда говорят:
Не умеешь - не сиди
Дома ночью в темноте;
Не умеешь - не звони,
Все равно не попадешь;
Не умеешь - не желай
Избежать своей судьбы.
Кто-то прячется во тьме,
Кто-то смотрит из угла;
Выключаю телефон -
Больше некому пугать.
Зажигаю верхний свет -
В кресле смерть моя сидит.
Твой благословен источник между трех холмов...
Быстрая вода уносит прочь твои тревоги,
Темная вода напоит тебя покоем,
Родника хрусталь
Всю твою печаль
Вниз уносит ледяной рукою.
День построил над водою царствие дождя,
На зеркальной глади выплетая кружева.
Ты совсем одна
В этом мире сна,
Созерцаешь, как танцует мокрая трава.
Вот и весь покой, и все, что может быть твоим.
Вместо серебра и камня - серебро камней,
Сильмариллы капель,
Золото песка -
Все твои сокровища на дне.
Твой благословен источник между трех холмов.
Ночь была со мной темным виноградом.
Терпкий до сих пор этот вкус во рту.
Я бегу, но мне никуда не надо:
Я люблю собой мерить пустоту.
Темное вино в матовом бокале
Поглощает все шевеленья дня;
Все, что было мной, превратилось в камень,
Все, кто были камнем, влились в меня.
Лето было тем, что меня держало
На моем холме, ниже синевы.
А теперь зима выпустила жало,
Подгоняя тех, кто стремится ввысь.
И летят они, пользуясь радаром,
Только я стою у чужих ворот.
Все, что я хочу, получаю даром -
Даже виноград, но всегда не тот.
Кто их разберет, эти люди-птицы,
Как они летят дальше от земли?
Раз уж во плоти довелось родиться,
Я пешком пойду строить корабли.
Только виноград для меня запретен -
Собственно, о нем я и речь веду -
Тот, что есть со мной, не имеет цвета,
Тот, что нужен мне - как его найду?
Ослепителен мир,
Ослепительно все,
Что проходит вокруг
Твоих пламенных рук,
Наполняй свои камни
Этим огнем,
Ослепителен мир.
- Где же ты строил дом?
- На песке.
Ты прекрасен, как ночь,
Безобразен, как день.
Только горсти песка
В твоих дивных руках.
Ты держал свои камни,
Но потерял,
Ты прекрасен, как ночь.
- Где же ты жег костры?
- На воде.
Где хранишь ты теперь
Камень жаркой земли,
Камень ясной звезды,
Камень темной воды,
Ветер западный
В синих твоих парусах
Где хранишь ты теперь?
- Где ты искал рассвет?
- В пламени.
Где живешь ты сейчас,
Где твои небеса?
Даже можно спасти,
Но невозможно найти.
Ты хранишься в камнях,
Только где их искать?
Где живешь ты сейчас? -
Где ты свой спрятял мир?
- ...
Охотник шагал по тропинке над быстрой рекой,
И рыба осетр махнула ему плавником.
Он замер, пытаясь ее рассмотреть в глубине,
Но ветер подул, и засыпало реку песком.
Штаны закатав, он отправился на перекат,
И, вскинув острогу, смотрел, как несется река,
Лелея надежду острогой сразить осетра,
Но вскоре от длинной остроги устала рука.
И в эту минуту осетр явил свою тень
И тихо промолвил: "Смотри, вот кончается день,
Прекрасный охотник, и солнце роняет листву,
И первые звезды уже расцвели в пустоте.
Прекрасный охотник, сияет закат, как вино,
И белые лилии мокрых касаются ног!
Смотри же на небо и не нарушай тишины,
И ты здесь один, и я, как и ты, одинок."
И скрылся осетр под белым бурунным плащом.
В бурунах охотник какое-то слово прочел,
И, глядя под воду, не в силах его разобрать,
Взмолился охотник: "Скажи мне хоть слово еще!"
Пасечник даст золотистого меда - мы сварим медовую
брагу для наших гостей.
Белая лань принесет молока, и мы сделаем сыр белоснежный с хрустальной
слезой.
Разных зверей позову я на праздник - они принесут мне в подарок грибов
и листвы.
Звонкий ручей принесет мне форель изумрудно-жемчужную и с золотым плавником.
Дай мне, молочница, лунного сыра янтарного, прямо
с небес, толстый ломоть отрежь.
Я не успела поймать эту птицу, и точно не знаю теперь, как ее приманить.
Если же гости ко мне соберутся, и все пироги и вино я поставлю на стол,
Может быть, птица ко мне прилетит и сиянием глаз озарит мне глухое житье.
Так что, луна, освети мне дорогу куда-нибудь, правда,
не знаю, куда мне идти.
Празднество завтра, и свечи готовы, и нечего делать, о, как ты жестока,
луна.
Небо в сиянии утра. Куда мне бежать, если завтра ко мне птица не прилетит,
Если останусь одна за столом, и печальные звери не смогут утешить меня?
Три сотни дней в изменениях мира,
Но сам неизменный, парит над холмами
Мой коршун полуденный, долгие мили
Назад обращая во тьме, и в тумане,
И в голубизне окончания лета,
Ну, в общем, в любом состоянии неба,
Над облаками из твердого света
Мой коршун парит над землею и снегом
Вечно.
В пледе из шерсти неведомой твари
Бродит старуха с травою и хлебом
В плетеной корзинке, и снадобья варит
В огромном котле под полуденным небом.
Носом горбатым к огню наклоняясь,
Бормочет старуха слова заклинаний;
Много старуха о будущем знает,
Вот только своих не использует знаний Вечных.
Так вот и коршун над вереском реет
Крылатым пятном на поверхности света.
Он ведает завтра, но это не греет,
Ведь будущих много, а толку-то в этом,
И каждым случайным движением тела
Мы сами творим изменения мира:
Все, что тебе предсказали, все с тем же
Шуршанием крыльев проносится мимо,
В вечность.
Мимо серебряных скал,
Мимо чужого костра
Лодка неспешно плывет,
Солнцем освещена.
Морща поверхность зеркал,
Без остановки с утра
В лодке счастливец гребет,
С ним молодая жена.
Камень торчит из воды,
Серый над серой рекой,
С этой гранитной горы
Двое глядят в небеса.
В небе туман или дым.
Ниже - зеркальный покой.
Юноша пальцы зарыл
В светлых ее волосах.
Две стрекозы в камышах -
Их не смущает полет.
Со стороны не понять,
Как их теперь разделить.
Крыльями звонко шурша,
Вместе назад и вперед
Могут они танцевать.
Вот кто умеет любить!
Каждый на свете обрел
Смертное счастье свое.
Любит другую змею
Даже змея на тропе.
Вот уже вереск расцвел.
Дрозд для дроздихи поет.
А для кого я пою?
Что же мне делать теперь?
Вот я сижу на холме,
И подо мною река
Что-то печально поет.
Позднее солнце горит.
Где заблудилось во тьме -
Шло, видно, издалека -
Вечное счастье мое?
С кем оно там говорит?
Тысячу тысяч страниц я пишу об одном,
Тысячный звонкий бокал наполняю вином.
Время течет, не меняясь, с утра до утра,
Нам повествуя собою всегда об одном.
Смысла вращенья гончарного круга времен
Вряд ли достиг даже тот, кто учен и умен -
Разве что пьяный, привычный к вращению стен,
Или мертвец у реки, не хранящей имен.
Где бы ты ни был, твой путь ограничен рекой,
Лодочник мрачный ее нарушает покой.
Пьешь ли, поешь ли, гуляешь - но кончишь одним:
Черной холодной рекой, молчаливой рекой.
Ты отдавал все, что было, за чашу вина.
Женщины были с тобой, но любила одна.
Вот ты старик, и все книги твои об одном -
Все о реке без имен, без жены, без вина.
(эльфийская народная) (Известна в исполнении А.Стивелла 'Tri Martolod')
La-ra-lla-ra-la
Kes assiriniri anorill,
La-ra-lla-ra-la
Kes lossan aen stil alsi drel,
A-lla-ra-la La-lla-ra-la
Kes oniel anori ronill
A-la-lla-ra-la
An gill aechon, ап beri schelt.
La-ra-lla-ra-la
Gontollan ainir, kellen firnill
La-ra-lla-ra-la
Kes nalioran sarin tei,
A-lla-ra-la Ir sinir sirill,
La-ra-la, asti sirill
A-la-lla-ra-la
Dalran lin gsir keol intrei.
Выше высоких крыш, выше самых высоких деревьев
Нас уносила пурга, обнимая седым покрывалом.
Утром ударил мороз, и упали кристаллы снежинок,
Как мириады алмазов, сияя под утренним солнцем.
Мы остались стоять на холме,
Вознося восхваленья зиме.
За ночь для нас на холме вырос замок прекрасней
кристалла
Серого раух-топаза, ограненного Древним ародом.
Вот наше гордое племя стоит у подножия замка
И смотрит, впервые за тысячелетия вместе,
Не желая оставить следа
На блестящей поверхности льда.
Мальчик из замка принес долгожданную Зимнюю книгу,
На первой странице открыл, молча нашему подал отцу.
Там мы прочли обо всем, что искали в различных пространствах,
Нашли же у самого дома, в сверкающих этих холмах.
И птица, раскинув крыла,
Над нами на юг пронеслась.
Черный фургон едет за мной.
Этот фургон снова едет за мной.
Когда-нибудь он увезет меня туда, где вечный покой.
Эта машина придет за мной поутру.
Я точно знаю, она придет поутру.
Но я радостно живу и радостно умру.
Мне не пишут писем, ящик мой опустел.
Я уже не смотрю туда, он так давно опустел.
Мой телефон замолк навек, и я не у дел.
Гости входят в окно и глядят на меня.
Им не нужно слов, они лишь глядят на меня.
Мой словарный запас беднеет день ото дня.
Мне так хорошо здесь, в этом доме смешном.
Я пою себе песни, они все об одном.
Но черный фургон приехал, он уже под окном.
* * *
Запись произведена на студии Дома Радио "Гардарика"
______________________________________________________________________________
