Назад в раздел "Юмор"   Back to Humour Доска объявлений
Мини-диалоги (анекдоты в диалогах)


Как я стал перебежчиком

(Записки бывшего консула)

Эта история - подлинная.
Ее герои—реальные лица.
Фамилии и имена не изменены.
То, что не видел сам - рассказали очевидцы.
Кое-что додумал, экстраполировал
 и утрировал по законам жанра.
Но немного, по мелочам.

Когда ельцинская вольница в конце 90-х стала кончаться, я трудился в российском генконсульстве в Монреале. Вполне был преуспевающим дипломатом, консулом, на хорошем счету и с ба-а-а-альшими перспективами дальнейшего карьерного роста. В этот период на горизонте замаячила фигура ВВП с Железным Феликсом за спиной. Потихоньку стали закручивать гайки, переводя нашу жизнь из кратковременного ”что не запрещено---дозволено” обратно в вечномерзлотное ”что не дозволено---запрещено”. А границы ”дозволенного” стали съеживаться.

Начались стычки с начальством и местными гебешниками, которые первыми уловили новые веяния и радостно заерзали. В этот период в генконсульство приехал новый начальник---некто Лебедев. В автобиографической хронике ”Бодался теленок с дубом” Солженицын хорошо описал его отца---тоже начальника, но повыше--- на Старой площади--- к которому Твардовский бегал получать ”добро” на печатание ”Ивана Денисовича” и прочих вольностей.
Так вот, этот сын-Лебедев так и застыл на той послесталинской, милой его сердцу эпохе, когда что ни делать---на все надо было у начальников разрешения спрашивать. А они, большие демократы и либералы, это разрешение давали. Или, мутируя обратно в патриотов и государственников, не давали.

На самом-то деле такие лебедевы востро держали нос по ветру, угадывая телодвижения наверху. В послесталинский период Хрущеву нужно было ниспровергать культ личности, чтобы под его обломками похоронить своих оппонентов. Тут как раз вылез Твардовский с ”Иваном Денисовичем”---книге дали ход как обличающей ужасы сталинизма. Заодно и другие вещи Солженицына появились. Потом Твардовский испрашивал у Лебедева разрешения на новые смелости, а тот, руководствуясь настроениями и нуждами Первого, давал отмашку. Или не давал.


Лебедев же младший тоже любил изобразить из себя либерала и гуманиста. Но в строго дозированных порциях. Потому что больше всего дрожал за свой зад. А зад его не всегда с гуманизмом и либерализмом дышал одним ароматом. И дух зада, конечно, ему был более сладок и приятен, чем любой другой амбре. До того, что однажды он попытался запретить мне обучать сына в частном колледже. Он, наверное, с перепугу или с недосыпу спутал даты на календаре---99-й год с 59-м. Или с 37-м.


А дело было так.


Конец ноября 99-го, мы завершаем командировку, чемоданы собраны, дан прощальный прием для дипкорпуса, местных властей и
общественности в честь нашего отъезда, генконсул написал мне отличную характеристику, плюс на руки выдал рекомендацию для начальства в МИДе, чтобы получше меня устроили (в которой я, впрочем, не нуждался---меня уже брали на теплое местечко), и даже жене--чтобы ее тоже взяли на хорошую работу. Мой старший, 23-летний Филипп, учится в монреальском университете, по совместительству подрабатывает в консульстве дежурным ”на кнопке” и с молодой женой (молодожены! недавно с генконсулом гуляли на их свадьбе) снимает квартиру в консульском доме. С Лебедевым есть договоренность, что Филипп доработает и доживет в консульстве до конца семестра--до лета, после чего они съедут. Младший, 13-летний Женя, учится во всемирно известном Стэнстедском колледже (150 км от Монреале), плачу за него полторы штуки бакинских в месяц, между прочим.

В последний день перед отъездом я мимоходом говорю генконсулу, что Женя едет в Москву позже нас,
через месяц, в декабре, когда окончит четверть и сдаст экзамены. (По мидовским правилам это разрешено, чтобы не прерывать учебный процесс, и никакого криминала в этом нет). И тут начинается реакция Вассермана, или как еще это назвать: генконсул выпучивает глаза так, что они упираются в линзы, и очки съезжают с носа.
- Он должен ехать с вами!
- С какой стати?
- Так положено.
- Так не положено.
- Я приказываю сейчас же ехать за ним и забирать с собой!
Дальше я говорю что-то типа корректного, дипломатического: ”Вы чего, уважаемый Никанор Хреновыч, ОХУЕЛИ??”

(За годы совка мы привыкли, что нам срали на голову и другие части тела, говорили, что делать и думать, и держали в перманентно нагнутой позе. Но когда эти грязные руки потянулись ставить в ту же позу моих детей, пришла пора разогнуться и окоротить их.)


Послав шефа нах, я с чувством глубокого удовлетворения, какое даже после не всякого секса бывает, пошел дособирать чемоданы. А в консульстве началась катавасия. Срочно были вызваны местные гебешники, которым было заявлено, что я---перебежчик и изменник Родины. Дано указание ехать в Стэнстед, выкрасть 13-летнего пацана
(представляю, как это бы выглядело в глазах детей канадской аристократии, иностранных дипломатов и миллионеров) и посадить на рейс в Москву. (Резидент, впрочем, был не глупый человек, на киднеппинг не пошел и никуда ни за кем не поехал.) Бешеная тетка---жена генконсула--- врывается в нашу квартиру с требованием срочно дать адрес колледжа, мол, она поедет сама. На что я говорю: ”Читать умеете? Найдите в Yellow Pages.” Поскольку IQ у нее из двух палочек, которые годятся только, чтобы их потереть и посмотреть, как дымится, ”yellow pages” она воспринимает как личное и особо изощренное оскорбление. Генконсул предстает передо мной с требованием вернуть данные мне и жене рекомендации, что я и делаю, предварительно с удовольствием в них высморкавшись. (Еще более глубокое удовлетворение, равное сексу с Селин Дион.)

Особое совещание у генконсула продолжается и после нашего отъезда в аэропорт, куда нам дают усиленную охрану, чтобы ”перебежчик не перебежал” со всеми чемоданами и коробками. Пока мы едем в аэропорт, в генконсульстве разворачивается отдельная интрига: Леблядев (так мы его меж собой теперь зовем) приказывает канцелярии вскрыть конверт с диппочтой, куда уже запакована моя характеристика, идущая в кадры. Поскольку менять ее он не может----я уже подписался, что видел и согласен, а если он будет замарывать и новое сверху рисовать---это служебный подлог---то Леблядев принимает ”соломоново”, как ему, мудаку, кажется, решение: ниже моей и своей подписей он делает приписку. Получается нечто из театра абсурда: сначала о том, что я ”инициативный и ответственный,
безукоризненная служба, государственную тайну хранить умеет, отстаивает интересы Родины, рекомендуется для работы в центральном аппарате”---и прочая мутотень, обычная для подобных цидуль, а в конце приписка: а вообще-то он говно, изменник Родины и шпион ЦРУ. Что-то типа того. (Когда я встретился с кадровиком в Москве, тот посмотрел характеристику и задал про Лебедева уже знакомый вопрос: ”Он че, охуел?”)

По дороге в аэропорт наступает момент истины: раскрываются характеры людей, с которыми работал и жил бок о бок. Мой сменщик сидит насупившись и всем видом дает понять: у меня не убежишь! Каждые семь минут (видимо, такая установка) грозится: ну, если он (Женя) в декабре в Москву не вернется, то-о-о-о... он дует щеки, пучит глаза, и видно, что у самого мороз по коже, как ему страшно, что со мной сделают. Впрочем, я его понимаю: ему еще там работать, а с мудаками жить, по-мудачьи выть.


Завхоз и еще один сопровождающий из ”усиленной охраны” стараются всячески помочь нам, подбадривюще подмигивают и крутят пальцем у виска в адрес генконсула и его вздорной бабы---она их уже давно затрахала.


Об этой тетке надо пару слов сказать особо. Мужа она держала под каблуком не хуже, чем Людовик ХIV своего брата в Бастилии под ”железной маской”. Могла при всех, на собрании, когда уважаемый генконсул толкал какую-нибудь тираду, махнуть на него рукой---”надоел”---и демонстративно отвернуться. Много было у нее причуд, на отдельную повесть хватит, но самым большим приколом было то, как она формировала мнение о персонале. А делала она это так. Перво-наперво, как приезжал новый сотрудник (ничего не подозревающий, причем!) брала она его анкетные данные. Но не для того, чтобы узнать его стаж, посмотреть, там,  рекомендации или, скажем, опыт работы. Чур-чур-чур вас! Нет, не для этого. А исключительно чтобы выяснить, под каким знаком зодиака и в год какого животного этот бедолага родился. Получив эту важную информацию, она удалялась на кухню, чего-то там колдовала с куриной лапкой, веревочкой и сырым яйцом, опускала насаленные иголки в стакан, раскидывала картишки, смотрела на небосвод ---и готово!---человечек весь представал перед ней как освежеванный эскимосами карибу! (Как  у Галича: ”Вот стою я перед вами словно голенький”.) А уж потом она в ночной тиши, на супружеском ложе насвистывала в ухо генеральному, кого надо привечать и материально поощрять, а кого --- сторониться и держать в черном теле. У кого сглаз, а у кого порча в седьмом колене... Не один кадровый вопрос решался в этой больничке раскладом небесных светил, сырым яичком и рисунком гущи в чашечке. Эх, какого же ценного советчика могла бы иметь мидовская кадровая служба, поднимись Лебедев до уровня замминистра или хотя бы куратора персонала! Но не судьба...)


Однако, вернемся к рассказу. По дороге в аэропорт я нахожусь в кайфовом состоянии взведенного курка, какого даже после ”литра выпитой” не достигнешь. Адреналин бродит в крови, как тигр у горящего обруча. Мила, которая сначала вообще не врубалась, что происходит, тоже испытывает нехилый нервный подъем. К ее чести должен сказать, что ей ни на секунду не пришла в голову мысль забрать Женю, хотя она и рыдала белугой, отправляя его в колледж.


Рейс на Москву делает посадку в Торонто, там еще подваливают пассажиры. Появляется местный аэрофлотчик (имеет такое же отношение к Аэрофлоту, как лягушка к дирижаблю, это его прикрытие). Он уже ”в теме”. Дружелюбно улыбаясь, присматривает, чтобы я не сиганул из иллюминатора. Затем делает, как ему кажется, очень сильный и хитрый ход: широким жестом дает мне свой мобильник, мол, звони, Женя, кому хочешь! Добрый, блин, как мать Тереза. Верно, думает, что я сейчас же наберу номер ЦРУ и сообщу, где над океаном спрыгну с парашютом. Я таким же широким жестом отказываюсь: мол, спасибо, но я уже сообщил всем кому надо по микропередатчику и с голубиной почтой. В дальнейшем полет проходит спокойно, и мы уже прощаемся с этим дурдомом---чтобы попасть в новый ”русише дурдом”, еще хлеще. Когда подъезжаем к своему подъезду в Царицыно и начинаем разгружаться--подходят какие-то люди и интересуются, не гексоген ли у нас в чемоданах. (Не так давно были взрывы домов рядом, на Каширке, и в других местах.) Приходится показывать диппаспорт, одновременно присматривая, как бы чего не скоммуниздили. Успокаиваются, но ОМОН вызывают.


Дальше все идет своим чередом---в МИДе встречают как родного, смеются на мудаком генконсулом и т.п. Предлагают сразу приступить к новым обязанностям ст. советника в секретариате министра. Но у меня--положенный отпуск, и я не спешу. В голову уже закрались нехорошие мысли про дураков и дороги, из которых исправить можно только последние. Один раунд в борьбе с теми, кого не исправишь, выигран, но сколько их еще предстоит? И в чем будет суть следующей мудопляски---борьба за право на интернет-переписку с друзьями за рубежом? Говнотерки вокруг отдыха в закордонном Крыму с биением себя в грудь, что я не завербован ”оранжевой” разведкой? Стоит ли овчинка выделки?


В генконсульстве тем временем идет лихорадочная работа: Леблядев сидит на телефоне всю ночь нашего полета, проверяя, не спрыгнул ли я с борта. Созванивается с Москвой, где не совсем понимают, о чем это он. (Ну прямо горячая линия ”Белый Дом—Кремль”!) На следующий день эта сука вызывает Филиппа и выставляет ультиматум: в три дня сматываться из консульства--- и тут же увольняет его с работы. Так ребята оказались на улице, в мороз, без работы и почти без денег. В сущности, они стали главными потерпевшими в этом говенном переплясе, причем совершенно безвинно, типичные ”терпилы”. (Зато у Филиппа напрочь отпало желание еще когда-либо встречаться с российскими мудозвонами на российских же дорогах.) Попутно строчатся доносы на меня в ФСБ и куда еще можно.


Я сколько мог тянул с новым назначением. (На одной из вечеринок, где пили вместе с Лешкой Федотовым, замминистра по кадрам, он спросил: ”Ты чего, еще не вышел на работу?” Я сделал круглые глаза: ”Так ведь от ФСБ добра нет.” ”Что за херня?...”- удивился он.) ФСБ действительно периодически в эти месяцы дознавалось у меня: где родственники? А с семьей у меня было тухло. Сестра находилась в Англии, ее муж---в Израиле, племянник --- в Торонто, оба сына---в Квебеке. С точки зрения гебистов, полный завал. Я--- security risk конкретно, несмотря на 25 лет безупречной службы. Из близких в Раше только 80-летняя тетка в Смоленске, явно в ”заложники” ФСБ не годящаяся. И к тому же ”тревожный сигнал” из генконсульства. Но я ФСБ не виню—такая у них функция. Поступил ”сигнал”---надо отработать. Генконсул свою задницу прикрыл, а тому, кто подпишет мне бумагу ФСБ на допуск, чем прикрываться? В случае чего ”за базар” надо будет отвечать.  Думаю, в конце концов они бы шлагбаум подняли. Хотя бы для того, чтобы ”вести” меня на предмет раскрытия. Или чтобы подкинуть очередной ”шпионский камень” и сделать терпилой в борьбе за звездочки и демонстрацию результатов. Но я их опередил.


Женя в декабре приехал в Москву, отпраздновали миллениум, а в январе он вернулся в Стэнстед доучиваться. (Интересный штрих: после стояния на ушах по поводу его незамедлительного возвращения, казалось бы, дело чести наших радетелей о национальных интересах---забрать по окончании четверти моего сына из вражеского колледжа, отвезти в аэропорт, посадить в самолет и благополучно отправить на Родину. Так подсказывает логика, да и просто---нормальная забота о пацаненке, без родителей, за границей. Обязанность консульства, между прочим. Но такова обычная человеческая логика, а не мудацкая. Ни один из этих клоунов, которые месяц назад с воплями скакали по периметру, исходили пеной и дергались в эпилепсии, не поднял жопу с места, когда это было действительно нужно. Пришлось безработному студенту Филиппу ехать за 150 км и везти брата в аэропорт. Fuck you very much, Mr. Consul!)


Все это подбавляло масла в мой ”кипящий разум возмущенный”. Постепенно продал что было, а когда критическая масса назрела, дернул за океан. Подальше от говнотерок с долбоебами... Через месяц приехала Мила. Так меня помимо моей воли сделали перебежчиком. Со мной Родина потеряла еще 8 петрусевичей---не самых глупых, наверное, людей страны. А все из-за одного мудозвона. Впрочем, в Раше их много.


Послесловие


Лебедев через пару лет закончил службу в Монреале. Одной из его последних физдипенек был нехилый запрос в Центр предоставить ему персональный бронированный автомобиль. С развернутым обоснованием---мол, Канада вообще, и Монреаль в частности, являются центрами кучкования международных террористов во главе с ”Аль-Каедой”. И с примерами: давеча на углу возле здания генконсульства горела урна с окурками. А под лавочкой у стены нашли пакет с недоеденным шиш-кебабом.  И еще, какой-то смертник бросился снежком в окно столовой резиденции, где консул, консульша и консуленок в это время обедали. А  поэтому, вместе с бронированным  мерседесом, хорошо бы и пуленепробиваемые стекла везде понаставить: в спальнях, в обеденной,  всех трех туалетах, в зимнем саду и в кабинетах. Плюс на загородной вилле. Очень небезопасный это район---Монреаль-- для проживания такой важной мишени для шахидов, как Лебедев с домочадцами.


М-да...


Вернувшись в Москву, он некоторое время ошивался в МИДе, а не так давно стал послом на Ямайке, лилипутской стране Карибского региона. Мудакам---везде у нас дорога, мудакам—везде у нас почет. Там, конечно, за ходом небесных тел следить удобнее, из посольских пуленепробиваемых окон. И куриные лапки натуральней. Вудуизм, опять же. Скоро и оттуда у него побегут люди... Кстати, у этого козла прямо в Монреале сбежал водитель---вышел однажды за ворота генконсульства с двумя дочерьми и не вернулся. Очень сильный и коварный был это происк ЦРУ и канадской контрразведки против нашего героя. Шофера, суки, завербовали, носителя домашних секретов---куда консульша за куриными лапками на базар ездит! Квебекский МИД Никанор Хренович нотами как тухлыми яйцами закидал: верните, гниды, наших людей! Не вернули. За эту подлость генконсул, верно, личное послание на самый верх направил с просьбой перенацелить пару ракет специально на Монреаль. С припиской: сделать это после его окончательного отъезда, чтобы невзначай не подставиться.


Леша Федотов стал послом в Чехии, что можно считать понижением, но не думаю, что это связано с его помощью ”перебежчику”.


Монреальский резидент недавно умер, и я его понимаю: трудно выжить рядом с мудаками на такой нервной работе.


Филипп  окончил бизнес-факультет Конкордии, стал главным бухгалтером межнациональной австралийской корпорации, купил 5-этажную квартиру в центре Миссисауги под Торонто и родил сына и дочку. Обо всей этой истории они с Леной вспоминают с юмором и по-философски: их кинули в стремнину, как кутят, они забарахтались и выплыли-таки. Сильнее прежнего, и зубастые. Ни о чем не жалеют.


Женя отучился в Стэнстеде, поступил в колледж Шамплейн под Монреалем и занялся бизнесом. Повзрослел, возмужал, и однажды, когда мы при нем вспоминали события 8-летней давности, очень удивился и обалденно спросил: ”Это все из-за меня?” Кстати, очень гордится своей Родиной (главным образом, благодаря Овечкину, братьям Буре и остальным нашим энхаэловцам). Порывается с канадскими друзьями слетать в Москву. Поэтому даю ему читать про облавы на призывников и про то, чего в армии с ними делают. Отрезвляет.


Пока Мила месяц была в Москве после моего отъезда, в доме периодически отключался телефон—а когда работал, был явно на прослушке---всякие шипы и посторонние голоса. (Почему отключали, это понятно---нельзя же все время слушать и писать, надо иногда и пленку поменять или пивка попить сходить, а после пивка -- и поссать... На это время и отключают. Всему дому. Или микрорайону. Весь коммутатор или подстанцию—не знаю, чего там у них.) Еще умудрились задействовать соседскую пару----те стали частенько наведываться к Миле с расспросами да с предложениями подсобить, если чего надо... Особенно муж... По вечерам... А может, он с добрыми намерениями ходил, потрахаться хотел? Тогда ничего.


Как-то подбили моего хорошего московского друга меня отыскать—он звонил Миле, было заметно, что ему досадно и неприятно, но он должен это сделать, иначе его по бизнесу хлопнут... У нас же очень свободный бизнес: честный, частный и независимый. Ни от каких законов. Но зато формально отзвонился—и свободен! Иди и бизнесуй. Пока.


Периодически звонили разные загадочные персонажи, представлялись моими друзьями и вкрадчиво дознавались---куда это я запропастился, чего поделываю и почему не еду на работу---там меня уже ждут с в-о-о-от такими распростертыми объятиями и с во-о-о-от с такой размечательной должностью чуть ли не министра иностранных дел! Однажды в телефонном разговоре я попросил Милу передать моим ”друзьям”, что немедленно вылетаю в Москву и сразу по прилету---на Смоленскую-Сенную, в свой кабинет на 7-м этаже, пусть готовят красный коврик. Только вот одна просьбишка—срочно вышлите деньжат на авиабилет, а то поиздержался ваш министр... После этого посулы и звонки прекратились. Очень меня это расстроило... Переживал я сильно... Пригорюнился... Всплакнул даже. Фи, какие прижимистые оказались мои благодетели... Тысячу баксов пожалели... Ну не жмоты?  А я уж было разбежался...


Короче, забил я на карьеру министра иностранных дел, а когда мне попытались врубить босса на предмет, как и где обучать детей, то,
почувствовав горячее сопение Лаврентия Павловича в затылок, забил уже на весь совок.  Разогнулся, уехал, стал бизнесовать, начальников нет, кроме собственной лени, валяюсь на диване перед компом и строчу эти строчки  (простите за тавтологию или как там ее...)

Январь 2008 г. Монреаль.

©eugene petrusevich 2008

Читайте другие произведения автора и его гостей (раздел Юмор). Вы можете отправить отзыв или сообщение на первой странице сайта или на блоге автора: Migrations
Назад в раздел "Юмор"   Back to Humour Доска объявлений
Мини-диалоги (анекдоты в диалогах)