ШАМСИДДИН ХАФИЗ

home

(перевод И. Сельвинского)

* * * Хмельная, опьяненная, луной озарена, В шелках полурасстегнутых и с чашею вина (Лихой задор в глазах ее, тоска в изгибе губ), Хохочущая, шумная, пришла ко мне она. Пришла и села, милая, у ложа моего; “Ты спишь, о мой возлюбленный? Взгляни-ка: я пьяна!” Да будет век отвергнутым самой любовью тот, Кто этот кубок пенистый не осушит до дна. Поди же прочь, о трезвенник, вина не отбирай! Ведь господом иная нам отрада не дана. Все то, что в кубки легкие судьбою налито, Мы выпили до капельки, до призрачного сна! Нектар ли то божественный? Простой ли ручеек, В котором безысходная тоска разведена? Об этом ты не спрашивай, о мудрый мой Хафиз: Вино да косы женские – вот мира глубина.

* * *

Не прерывай, о грудь моя, свой слезный звездопад:
Удары сердца пусть во мне всю душу раздробят!
Ты скажешь нам: “Тюрчанку ту я знаю хорошо, –
Из Самарканда род ее! Но ты ошибся, брат:
Та девушка вошла в меня из строчки Рудаки:
“Ручей Мульяна к нам несет той девы аромат”
Скажи: кто ведает покой под бурями небес?
О виночерпий, дай вина! Хоть сну я буду рад.
Не заблужденье ли – искать спокойствия в любви?
Ведь от любви лекарства нет,— нам старцы говорят.
Ты слаб? От пьянства отрекись! Но если сильный трезв,
Пускай, воспламенив сердца, испепелит разврат!
Да, я считаю, что пора людей переродить:
Мир надо заново создать – иначе это ад!
Но что же в силах дать Хафиз слезинкою своей?
В потоке слез она плывет росинкой наугад.

* * *

Ушла любимая моя, ушла, не известила нас,
Ушла из города в тот час, когда заря творит намаз.
Нет, либо счастие мое пренебрегло стезей любви,
Либо красавица не шла дорогой правды в этот раз.
Я поражен! Зачем она с моим соперником дружна!
Стеклярус на груди осла никто ж не примет за алмаз!
Я буду вечно ждать ее, как белый тополь ветерка.
Я буду оплывать свечой, покуда пламень не погас
Но нет! Рыданьями, увы, я не склоню ее к любви:
Ведь капли камня не пробьют, слезами жалобно струясь.
Кто поглядел в лицо ее, как бы лобзал глаза мои:
В очах моих отражено созвездие любимых глаз.
И вот безмолвствует теперь Хафиза стертое перо:
Не выдаст тайны никому его газели скорбный глас.

* * * Одиночество мое! Как уйти мне от тоски? Без тебя моя душа бьется, сжатая в тиски. Что ты сделала со мной? Одержим я! Исступлен! Даже днем я вижу ночь. Впереди меня – ни зги. О любимая моя! Снизойди ко мне: я слаб. Будем снова мы вдвоем и по-прежнему близки. Но, увы, не я один! Сто соперников грозят: Сто весенних ветерков оплели твои виски. Виночерпий! Подойди! Ороси пустынный дол! Белый тополь, поднимись! Осени мои пески! Сердце бедное в крови от познания вещей... Дай хмельного! Без вина мысли горькие низки. Черным циркулем судьбы круг начертан вкруг меня. В этом круге – точка я. Пешка шахматной доски Но донесся аромат приближенья твоего! Надо мной опять луна, нет и не было тоски...

* * *

Нет, я не циник, мухтасиб, уж это видит бог:
От девушки да от вина отречься б я не мог.
Ханжа – мне имя, если я в молитвенник взгляну,
Когда в свой розовый цветник влетает ветерок.
Сиятельного солнца* дар, как милости динар,
Отвергну я, хоть мой наряд и беден и убог.
Мой старый плащ дороже всей султанской мишуры, –
Так что же даст мне небосвод – изменчивый игрок?
Хоть нищ – горю своим огнем! И пусть ослепну я,
Коль отраженьем божества заблещет мой зрачок.
Любовь – жемчужина на дне. Нырнул я глубоко.
Где ж выплыву? Мой океан – всего лишь погребок.
Когда любимая моя пошлет меня в огонь –
Я и не вспомню про Кавсар! Столь сладостен мой рок!
Я, у которого сейчас блаженство всех миров,
Польщусь ли на грядущий рай, что обещал пророк?
Не слишком доверяю я дарам семи небес –
До гроба верен лишь вину. Вздымайся ж, пенный рог!
Мне образ ринда, признаюсь, по очень по душе,
Но, раз вступив на этот путь, не улизну я вбок
Полуулыбкою блеснул рисунок алых уст, –
Могу ли, слушая муллу, прозреть такой намек?
Высокий свод ее бровей – убежище мое.
И в нем я буду, как Меджнун, твердить любви урок.
И не прельщай меня постом во дни цветенья роз:
К вину и гурии бегу в укромный уголок.
В весеннем опьянении гони, Хафиз, святош
Заклятием: “От дьявола да сохранит нас бог!”
* - Сиятельного солнца - здесь правитель

* * *

Уйди, аскет! Не обольщай меня, аскет!
Ах, что мне святости твои и твой скелет!
Пыланье роз, пыланье роз меня пьянит.
Увы, не вечен аромат и нежный цвет!
Приди же, милая моя! Свою любовь
В твои я косы заплету среди бесед.
Тюльпаном чаша предо мной полна вина:
Оно как плавленый рубин! Оно – рассвет!
Прекрасней трезвости, друзья, веселый хмель, –
О виночерпий, окропи ты наш обед!
А ты, о суфий, обходи мой грешный дом –
От воздержанья воздержусь я: дал обет!
Увы, прошла моя весна... Прошла весна…
Я это чувствую по тысяче примет.
Но не в раскаянье спасение для нас.
Не станет суфием Хафиз на склоне лет.

(перевод В. Державина)

* * * Сердце, воспрянь! Пост прошел, настала весна. В хумах вино отстоялось, требуй вина, Минуло время клятв и молитв лицемерных. Риндов пора наступила* – веселья полна. Пусть утешаются ринды песней за чашей. В чем преступление пьющих? В чем их вина? Лучше уж пьяница искренний, не лицемерный, Чем этот постник-ханжа, чья совесть черна. Мы не аскеты, мы – чистосердечные ринды. Знание правды – вот наша тайна одна. Зла мы не делаем людям, покорны Йездану. Но если скажут: “Не пей!”—мы выпьем до дна. Лучше уж быть винопийцей, чем кровопийцей. Кровь виноградной лозы для уст не грешна. Кто без греха? Есть ли грех в опьяняющей чаше? Грех мой на мне, если чаша мне эта вредна! * - Ринд - гуляка-вольнодумец

* * *

Я отшельник. До игрищ и зрелищ здесь дела нет мне.
До вселенной всей, если твой переулок есть, – дела нет мне.
Эй, душа! Ты меня бы спросила хоть раз, что мне нужно!
До того ж, как до райских дверей мне добресть, – дела нет мне.
Падишах красоты! Вот я – нищий, дервиш, погорелец...
До понятий: достаток, достоинство, честь – дела нет мне.
Просьба дерзкая есть у меня; до всего же другого,
Коль пред богом ее не могу произнесть, – дела нет мне.
Нашей крови ты хочешь. Ты нас предаешь разграбленью.
До пожитков убогих – куда их унесть – дела нет мне.
Разум друга – как чаша Джамшида, что мир отразила.
И дошла ль до тебя или нет эта весть – дела нет мне.
Благодарен я жемчуголову. Пусть море полудня
Эту отмель песками решило заместь – дела нет мне.
Прочь, хулитель! Со мною друзья! До того, что решился,
Сговорившись с врагами, меня ты известь, – дела нет мне.
Я влюбленный дервиш. Коль султанша меня не забыла,
До молитв, до того, как их к небу вознесть, – дела нет мне.
Я Хафиз. Моя доблесть – со мной. До клевет и наветов,
Что сплетают презренная зависть и месть, – дела нет мне.

* * *

Эй, проповедник, прочь поди! Мне надоел твой нудный крик
Я сердце потерял в пути. А ты что потерял, старик?
Среди всего, что сотворил из ничего творец миров,
Мгновенье есть; в чем суть его – никто доселе не постиг.
Все наставленья мудрецов – лишь ветер у меня в ушах,
Пока томят, влекут меня уста, как сахарный тростник.
Не сменит улицу твою дервиш на восемь райских кущ,
Освобожден от двух миров – своей любовью он велик.
Хоть опьянением любви я изнурен и сокрушен,
Но в гибели моей самой высокий строй души возник
В несправедливости ее, в насилии не обвиняй!
Скажи: то милостей поток и справедливости родник!
Уйди, Хафиз, и не хитри! И сказок мне не говори!
Я прежде много их слыхал и много вычитал из книг.

 

* * * Весть пришла, что печаль моих горестных дней – не навечно. Время – ток быстротечный. И бремя скорбей – не навечно. Стал я нынче презренным в глазах моего божества, Но надменный соперник мой в славе своей – не навечно. Всех равно у завесы привратник порубит мечом. И чертог, и престол, и величье царей – не навечно. Так зачем возносить благодарность иль горько роптать? Ведь и громкая слава великих мужей – не навечно. На пирах у Джамшида певали: “Несите вина! И Джамшид с его чашей в обители сей – не навечно!” Так пылай же, ночная свеча, привлекай мотылька! Близко утро. И ночь, и сиянье свечей – не навечно. Эй, богач! Загляни в глубину своей нищей души! Горы злата, монет, самоцветных камней – не навечно. Видишь надпись на своде сияющем: “Все на земле, – Кроме добрых деяний на благо людей, – не навечно”. Верь во встречу, надейся на память любви, о Хафиз! А неправда, насилье и бремя цепей – не навечно!

* * *

Рассветный ветер с доброй вестью влетел в проем моих дверей,
Шепнул: “Идет на убыль время твоих несчастий и скорбей!”
Так отдадим певцам в награду свои разорванные платья
За вести утреннего ветра! Он прежних вестников добрей.
О красота, с высот эдема в мир принесенная Ризваном*,
Внемли моленьям сокровенным! О гурия, приди скорей!
В Шираз вступаю я под сенью небесного благоволенья;
Хвала тебе – любовь дарящей, хвала владычице моей!
С твоим венцом хотел сравняться мой войлочный колпак дервиша,
Склонись к раскаянью безумца, тревогу дум моих развей!
Луна безмолвная, бывало, моим рыданиям внимала,
Когда твой голос доносился из пышного шатра царей.
Хафиз до солнца подымает победоносные знамена,
Найдя прибежище у трона прекрасной гурии своей!
* - Ризван - в Коране ангел, стоящий стражем у врат рая

* * *

Те, кто взглядом и прах в эликсир превратят,
Хоть однажды на жизнь эту бросят ли взгляд?
Утаю от врачей мои скорби. Быть может,
За чертой бытия мой недуг исцелят.
Мой кумир не снимает с лица покрывала,
Что же столько о нем небылиц говорят?
И гуляка и постник равны перед богом.
Лучше в добрых делах ты найди тарикат *.
Я – отступник любви, устремленный к познанью,
Стал мужам просветленным поистине брат.
Смутно там – за завесой. Когда же завеса
Упадет – что увидим? Что нам возгласят?
Плачут, внемля мне, камни, и круг прозорливых
Слушать повести сердца поистине рад.
Пей вино! Даже сотня грехов твоих скрытых
Благочестия ложного лучше в сто крат.
Я боюсь, что завистники платье Юсуфа
Разорвут, чистоту клеветой омрачат.
Пусть в руинах окраин пред лавкою винной
Толпы риндов вершат винопитья обряд.
Буду втайне скорбеть, ибо чистые сердцем
О несчастье и счастье своем не кричат.
Пей, Хафиз! Ты едва ль удостоишься встречи…
Ведь султанши на жалких бродяг не глядят!
* - Тарикат - у суфиев путь мистического
познания бога

(перевод С. Липкина)

* * * О суфий, розу ты сорви, дай в рубище шипам вонзиться! Снеси ты набожность в кабак, – не стоит с показной возиться! Безумным бредням, болтовне ты предпочти напевы чанга, Ты четки отнеси в заклад – и заживи, как винопийца! Твои молитвы и посты отвергли кравчий и подруга, Так лучше восхвали весну, хотя она и озорница! Смотри, владычица сердец, я разорен вином багряным, Но ради родинки твоей готова кровь моя пролиться! О боже! В дни цветенья роз прости рабу его проступки, – Пусть радуется кипарис и весело ручей струится! О ты, чей путь меня привел к желанной влаге высшей цели: Хотя бы каплей должен ты со мной, ничтожным, поделиться! За то, что никогда глаза не видели красу кумиров, Да будет мне теперь дана от божьей милости частица! Когда подруге поутру нальешь вино, скажи ей, кравчий: “Хафизу чашу подари, – всю ночь не спал он, чаровница!”

* * *

О боже, ты вручил мне розу, но я верну ее назад, –
Затем что на меня лужайка завистливый бросает взгляд.
Хотя подруга удалилась на сто стоянок от любви,
Пусть от подруги удалятся тоска и горе, дождь и град.
Когда ты над ее стоянкой повеешь, вешний ветерок.
Надеюсь, ты ей нежно скажешь, что я всегда служить ей рад.
Ты кудри вежливо разгладишь, а в них сердца заключены,
Не ударяй их друг о друга, не разоряй пахучий сад.
Моя душа, – скажи любимой, – тебе на верность поклялась,
Так пусть в твоих кудрях – в темнице – живет, не ведая утрат.
В саду, где пьют вино во здравье живительных, желанных уст,
Презренен тот, кто ей не предан, кто пожелал иных отрад.
Не надо думать о наживе, спускаясь в винный погребок:
Тот, кто испил любовной влаги, не жаждет никаких наград.
Пускай растопчет нас пятою иль разрешит поцеловать, –
Любовь запретна лишь для робких, боящихся ее преград.
Хвала поэзии Хафиза, она – познанье божества.
За светлый дух, за прелесть речи везде его благодарят!

* * *

Пусть вечно с сердцем дружит рок, – и большего не надо.
Повей, ширазский ветерок, – и большего не надо!
Дервиш, вовек не покидай своей любви обитель
Есть в келье тихий уголок? И большего не надо!
Ты к продавцу вина приди, явись к его святыням,
Чтоб скорбь из сердца он извлек, – и большего не надо!
Почетно на скамье сидеть и пить из полной чаши:
Так станешь знатным в краткий срок, – и большего не надо!
Кувшин багряного вина, кумир луноподобный, –
Иное не идет нам впрок, – и большего не надо!
Бразды желаний вручены невежественным людям,
Твой грех, что ты наук знаток,— и большего не надо!
Любимой давней верен будь, привязан будь к отчизне,
Далеких не ищи дорог, – и большего не надо
По радуйся, что все вокруг тебе хвалу возносят.
Пусть бог к тебе не будет строг, – и большего не надо!
Хафиз, в моленьях нет нужды: молитва страстной ночи
Да сладкий утренний урок, – и большого не надо!

* * * Не откажусь любить красавиц и пить вино, и пить вино! Я больше каяться не буду, что б ни было – мне все равно! Прах у порога луноликой мне райских цветников милей, Всех гурий за него отдам я и все чертоги заодно! Как надоели мне намеки, увещеванья мудрецов, Я не хочу иносказаний, – ведь их значенье так темно! Нет, не пойму я, что творится с моей беспутной головой, Покуда в кабаке не станет кружиться быстро и хмельно. Советчик мне сказал с укором: “Ступай, от страсти откажись”. Нет, братец, буду страсти верен: подруге предан я давно. Того довольно, что в мечети не стану девушек ласкать, А большей набожности, право, мне, вольнодумцу, не дано! К наставнику виноторговцев я всей душой стремлюсь, Хафиз, Его порогу поклоняться, – я твердо знаю, – не грешно.

home

© 2000-2001 Jamshed Dodkhoyev
You may use any part presented herein for non-commercial purposes only, on the condition of giving full credit to the author and to this home page, including a hyperlink, if you wish to use these material over the Internet.