Жил на свете рыцарь бедный, 
Молчаливый и простой, 
С виду сумрачный и бледный, 
Духом смелый и прямой.


Он имел одно виденье, 
Непостижное уму, 
И глубоко откровенье 
В сердце врезалось ему.


Путешествуя в Женеву, 
На дороге у креста 
Видел он Марию Деву, 
Матерь господа Христа.


С той поры, сгорев душою, 
Он на женщин не смотрел, 
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.


С той поры стальной решетки 
Он с лица не подымал 
И себе на шею четки 
Вместо шарфа привязал.


Несть мольбы Отцу, ни Сыну, 
Ни святому духу ввек 
Не случалось гражданину 
Странный был он человек 


Проводил он целы ночи 
Перед ликом пресвятой. 
Устремив к ней скорбны очи,
Тихо слёзы лил рекой.


Полон верой и любовью, 
Верен набожной мечте 
Ave, Mater Dei кровью 
Написал он на щите. 


Между тем как палладины 
Ввстречу трепетным врагам 
По равнине Палестины 
Мчались, именуя дам, 


Lumen Сoelum, Sancta Rosa!
Восклицал в восторге он,
И гнала его угроза
Мусульман со всех сторон.


Возвратясь в свой замок дальный
Жил он строго заключён, 
Всё безмолвный, всё печальный
Без пристрастья умер он;


Между тем как он кончался 
Дух лукавый подоспел, 
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:


Он-де богу не молился, 
Он не ведал-де поста, 
Не путём-де волочился
Он за матушкой Христа.


Но Пречистая конечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Палладина своего.