Воспоминания |
Главная cтраница |
Воспоминания |
Наши интервью |
Узники Сиона |
Из истории еврейского движения |
Что писали о нас газеты |
Кто нам помогал |
Фото- альбом |
Хроника |
Пишите нам |
|
Пояснения |
...Одетые в легкую военную форму с винтовками наперевес, истошно крича уррра!!, мы штурмуем укрепленную высоту..., мы стреляем и в нас стреляют…, мы падаем, поднимаемся, и снова штурмуем и стреляем..., вот уже высота занята, бело-голубой флаг водружен...,а мы преследуем убегающих врагов..., я падаю, я ранен, но я счастлив...,ко мне подбегает молоденькая израилътяночка-санитарочка с сумкой на боку, а на сумке - большой магендавид… |
Мне осталось довершить вторую часть побега: под утро выйти на дорогу и смешаться с крестьянами, идущими в Радауцы на базар, а в городе я спасен. Нагрузив на плечи мешок пахучей подлесной травы, я вышел на дорогу. Наряд румынских пограничников лениво осмотрел меня и пропустил. Но, сделав всего несколько шагов, я услышал громкий окрик:
- Мый, вино ынкоачэ! (Гэй, иди сюда!)
Я весь окостенел ...
Старший наряда расспросил меня - откуда я, чей я, и куда иду; у меня на всё был готов правильный ответ. Но ему, бывшему полицаю Транснистрии, что-то мешало в моём облике, и он осторожно снял с меня крестьянскую замызганную шляпу с обвисшими полями и впился в меня колючими недобрыми глазами.
- Мый, ту ешть жидан! (Гэй, да ты жид!)
Видения солнечной страны, штурмующих высоту загорелых молодых бойцов и милой санитарочки ярко промелькнули перед глазами и канули на долгие годы… |
Не будь у него свирепой овчарки, ветром унес бы ноги от их пуль...
Трое суток побоями и издевательствами выбивал этот изверг-садист у меня признание, что я советский шпион, диверсант, убийца, бандеровец, спекулянт, и кто только еще, но, так ничего и не выбив, обозленный до сумасшествия презирающим взглядом моих, заплывших кровью, глаз, и вызывающим молчанием - ни оха, ни вздоха, ни мольбы он не услышал, и ни слез этот бандюга так и не увидел на лице молодого гордого жидана – приказал он меня, едва живого, оттащить на советскую пограничную заставу.
В больнице пограничной дивизии г. Черновцы медсестры с месяц меня усердно лечили: мазали, перевязывали, мыли и хорошо кормили, а когда я встал на ноги, пришли следователи и учинили мне спешное следствие, и в июле 1947 года городской суд осудил меня по статье 16,80 УК УССР - за попытку перехода государственной границы - на три года лишения свободы. Мое происхождение и факт перехода государственной границы остались на этот раз неупомянутыми в моем деле. Следователям некогда было заниматься мною - тюрьмы были до отказа заполнены украинскими боевиками-бандеровцами.
Осенью 1947 года большим львовским этапом отправили меня отбывать наказание в Тайшетские лагеря Южкузбасслага. Из-за непосильной лесоповальной работы и постоянного голода трижды «доходил», но благодаря молодости, силе воли и наследственного здоровья выжил эти три гибельные года.
В Тайшетском лагере Верхний Альжарас было с десяток евреев, и с огромной радостью мы узнали о рождении государства Израиль. Сложили рублики, купили пару пачек чаю и начифирились до чертиков, поздравляя друг друга:
- Лэшана габаа ба Иерушалаим! - В будущем году в Иерусалиме!
Зэки-бандеровцы с удивлённым восхищением говорили:
- Опять жиды нас обскакалы. У них вже е своя, жыдивска витчызна...Може, теперь воны витдадут нам нашу Вкраинску витчызну?
Освободился я в 1951 году и вернулся в Черновицкую область, имея в паспорте всякие ограничения. Работал электриком в авторемонтных механических мастерских и жил в селе. Никогда не покидали меня мысли о молодом еврейском государстве. С первых зарплат купил радиоприемник и с трепетным волнением слушал еженощно на румынском, незаглушенном пока, языке, до слез волнующий меня «кол Исраэл ла гола» (голос Израиля).
В 1953 году стало известно, что Советский Союз начал поставлять новейшее оружие в арабские страны Ближнего Востока - Егпет, Сирию и Ирак. Движимый страхом за судьбу еврейского государства и его героического народа, я начал писать письма протеста журналистам, писателям, академикам, членам правительства, в которых критиковал политику грубого вмешательства Советского Союза в ближневосточный конфликт, что являлось нарушением «тройственной декларации Англии, Франции и США от 1950 года, об эмбарго на поставки оружия конфликтующим странам Ближнего Востока». Большую часть писем отправлял анонимно - железнодорожной почтой.
В апреле 1958 г. в Москву с правительственным визитом приехал президент Египта Г.А. Насер. Когда я увидел на экране телевизора Н.С. Хрущева и Г.А. Насера на трибуне мавзолея - веселых и беззаботных, принимающих грандиозный первомайский парад, я не смог устоять перед наплывом тревожных мыслей и написал письмо-послание Генеральному секретарю Коммунистической Партии Советского Союза и главе советского правительства Н.С.Хрущеву. В этом письме я изложил свою точку зрения на неправильную одностороннюю политику советского правительства в отношении арабо-израильского конфликта и на возможные опасные последствия для мира, которые могут стать результатом такой политики, ибо нарушение баланса сил в пользу арабских стран, несомненно, приведет их к попытке решить конфликт военным путем - ликвидировать государство Израиль.
Вооружая новейшим оружием арабские страны, намерение которых – уничтожение государства Израиль и истребление его народа, Советский Союз совершает историческую несправедливость и преступление по отношению к еврейскому народу, только что спасенному от полного уничтожения благодаря героической борьбе и великим жертвам того же Советского Союза.
Мыслимо ли такое нелогичное и несправедливое поведение?
Я подробно описал разбойничьи нападения федаюнов на мирных граждан Израиля, которые вынудили Израиль совершить в ноябре 1956 года военную акцию возмездия против федаюнов, совершавших свои разбойничьи набеги с египетской территории, ибо, не будь этих кровавых набегов, Израиль вряд ли принял бы участие в англо-французской агрессии против Египта.
Я также с гордостью рассказал о великих трудовых достижениях молодого государства внутри своей страны и в странах третьего мира. Приведя цитаты Ленина о законности национально-освободительной борьбы народов, доказал, что сионизм есть национально-освободительное движение еврейского народа и, как таковое, это движение и его результат - государство Израиль - должны быть безусловно признаны и поддержаны Советским Союзом.
И от имени «восставшего из долины смерти народа», судьба которого волнует всех в мире, изложил Генеральному секретарю КПСС Н.С. Хрущеву настоятельную просьбу:
Во имя справедливости и гуманности повлиять на президента Г.А. Насера с тем, чтобы он изменил свою непримиримую политику по отношению к государству Израиль - убежищу гонимого и несчастного народа, и чтобы он взял твердый курс на решение арабо-израильского конфликта только мирным путем. И если ему - Н.С. Хрущеву, коммунисту-ленинцу, провозгласившему великую идею мирного сосуществования - удастся убедить президента Насера в корне изменить антиизраильский курс на политику окончательного мирного урегулирования арабо-израильского конфликта, еврейская история, не забывающая ничего и никогда, золотыми буквами впишет его имя в свои анналы. |
Вот такое заказное письмо с уведомлением о вручении лично Н.С. Хрущеву я отправил 3 мая 1958 года.
18 сентября 1958 года КГБ арестовал меня прямо на работе.
Следователи долго не верили, что автор всех этих писем, дневников и трудов - «молодой еврей с 8-классным образованием». На утомительных ночных допросах, на которых присутствовали «специалисты» по еврейскому вопросу и прокурор с двумя ромбиками на груди, долго искали мистическую организацию или тайных лиц, стоящих за моей писательской сионистской деятельностью. Убедившись, что «еврей с 8-классным образованием» и есть автор всех этих сочинений, и что он действовал по собственной инициативе, они начали вести со мной беседы на темы, касающиеся еврейской истории, а также о моих «враждебных» взглядах.
Меня пытались убедить в том, что все мои свидетельства, наблюдения и анализ жизни евреев в Советском Союзе есть «ложные утверждения и злостная клевета на советскую действительность».
Я отстаивал правдивость своих наблюдений и выводов и утверждал, что в условиях активного антисемитизма есть только одно правильное решение - национальное решение еврейского вопроса в рамках сионистской революции на исторической Родине евреев - государстве Израиль.
Они же утверждали, что правильное решение еврейского вопроса есть марксистко-ленинское решение, то есть «полная ассимиляция евреев в рамках могучей пролетарской революции в среде доминирующих народов». И мы еще должны кланяться в ноги тем народам, которые приемлют нашу нацию и готовы, затыкая ноздри, «переварить» её...
Была создана комиссия из историков Киевского и Черновицкого университетов для определения идеологической направленности всех моих сочинений и записей. Комиссия решила: «сочинения антисоветские...махровый буржуазно-националистический сионизм».
Видя, что я не намерен «встать на путь исправления и признать ошибочность своих антисоветских взглядов», задержали моего брата Арона, который служил на Урале и с которым у меня была оживленная переписка, не носившая никакого антисоветского характера, и стали допрашивать его об «антисоветской националистической связи его со своим братом, махровым сионистом, и о террористическом сговоре меж нами».
Мне предложили:
- если я признаю, «что в результате продолжительной разъяснительной работы, проведенной со мной на следствии, я соглашаюсь с тем, что все мои наблюдения и выводы есть ложные измышления и злостная клевета на советскую действительность по национальному вопросу», тогда осудят только меня одного, как болтуна-антисоветчика, а мой брат без всяких ограничений вернется в свою часть дослуживать;
- если же я не признаю «свои выводы клеветническими, лживыми и антисоветскими измышлениями и не стану на путь исправления», то брата моего тут же арестуют, и нас обоих обвинят в подготовке «националистической террористической организации, готовящей покушения на секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева и на президента Египта Г.А. Насера», и тогда нас обоих осудят как «изменников Родины» по соответствующим статьям и на соответствующие сроки.
Я оказался перед большой дилеммой: поверить угрозе или пренебречь ею? Риск был слишком велик.
Когда я понял, что эта угроза вполне серьезна и выполнима - ведь я же немало повидал и понял при первом своем «сиденьи» - я попросил у начальника следственного отдела неделю на размышления.
Еврейскими глазами своими и еврейской уязвимой душой своей годами наблюдал я, впитывал и записывал картины жалкого состояния своего народа. Признать, что все это ложь? Клевета? Есть ли кощунство больше этого?
Я лично готов был к любому наказанию. но меня очень угнетало беспокойство о моей молодой любимой супруге Асе, которая многим пожертвовала, выйдя замуж за сиониста, и поплатилась за это - осталась одна, без кола и двора, вдали от своей семьи, да еще в положении. Я готов был изничтожить себя - зачем только я, играя с огнем, женился, испортив всю её жизнь?
И еще одна мысль мучила меня - имел ли я право потянуть за собою своего брата, который, собственно, ни в чем не виноват? Меж нами была всего лишь безобидная переписка на исторические темы, в которой не было и намека на политический сионизм и национализм. Имел ли я право своим отказом признать себя клеветником принести в жертву своего брата-солдата, искалечив ему всю его жизнь и всё его будущее?
Неделю я мучился муками ада, метался, как зверь в клетке, и бредил наяву...
Вернувшись на следствие, в присутствии трех кагэбистов, я признал, что «после длительных бесед, проведенных со мной следователями, я понял ошибочность своих взглядов о советской национальной политике и о положении евреев в СССР, и что мои ошибочные выводы являются следствием моего буржуазного происхождения и национально-религиозного воспитания».
Мое «дело» было полностью переделано. Исчез в нем гордый сионист, вынесший с честью ночные поединки с политическими противниками еврейского национального возрождения и государства Израиль. Вместо стойкого сиониста появился неграмотный молодой еврей, который, «запутавшись в своих националистических, буржуазных, незрелых взглядах, совершил преступление».
После моего «признания» следствие потеряло ко мне всякий интерес.
Мой брат вернулся в свою часть. Окончив службу, продолжил учебу, успешно окончил институт связи им. Бонч-Бруевича в Ленинграде и стал хорошим инженером.
В коридоре суда переживали за мою судьбу моя мама, моя жена со вздутым прилично животом и две мои сестры. Часто выходивший покурить солдат информировал их о ходе суда:
- Штой-то ваш Мордохуй уж больно прытко за вашу нацию ярепенится.
Меня осудил областной суд г. Черновцы при закрытых дверях 8 декабря 1958 года, приговорив к 10 годам исправительно-трудовых лагерей плюс поражение в правах. Прокурор просил только 8 лет... Согласно приговору, все мои рукописные документы и запрещенная литература подлежали уничтожению. (Среди моих рукописных документов назову следующие: «Социализм или сионизм». В этой работе были собраны соответствующие тематике записи и размышления из моих дневников об увиденном и пережитом мною в течение пребывания в довоенной Румынии, в Сибири - в ссылке и в лагере - и в послевоенный период на Украине; «Ассимиляция - решение еврейского вопроса?» - незаконченная работа, в которую входили мои записи, наблюдения и выводы на данную тему. Характерно, что в приговоре в названии этой работы был умышленно упущен вопросительный знак).
В конце 1959 года, будучи уже в лагере, я написал жалобу Генеральному прокурору СССР, исписав в один воскресный день целую тетрадку.
Главные темы моей жалобы:
«Я - сионист. Я родился и был воспитан в религиозно-национальной семье в антисемитской профашистской Румынии. Сионистскую идею впитал в себя с молоком матери и она определила весь мой жизненный путь… Но я не враг Советского Союза и советского народа, и никогда на всех этапах моей жизни им не был. Во всех моих записях и работах не найти ни одного призыва свергнуть советскую власть или навредить ей».
Я пространно и подробно описал семейные и общественные отношения в нацисткой Европе и в профашисткой Румынии, и важную роль сионистов Европы в спасении евреев от уничтожения - к сожалению, небольшого их числа.
Генеральный прокурор СССР внес протест по моему делу в президиум Верховного Суда УССР, коллегия которого на специальном заседании, рассмотрев моё дело, решила заменить статью 54-10.2 на 54-10.1 и снизить срок наказания до трёх лет без поражения в правах.
Освободился я в 1961 году и вернулся в Черновцы к семье. А в 1969 году нам, наконец, разрешили выехать в Израиль.
Ноябрь 2005 г.
К О П И Я
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
по обвинению: |
Управлением КГБ при СМ УССР по Черновицкой области 18 сентября 1958 года за проводимую антисоветскую националистическую деятельность арестован и привлечен к уголовной ответственности по настоящему делу - ШТЕЙН Мордко Менделеевич.
Произведенным по делу предварительным следствием установлено, что Штейн, будучи враждебно настроенным к Советской власти, на почве своих националистических убеждений, на протяжении ряда лет вынашивал эмиграционные намерения выезда из СССР в буржуазное государство Израиль. С этой целью он установил переписку со своими родственниками, проживающими за границей.
В мае 1947 года Штейн, желая выполнить свои намерения, пытался нелегальным путем перейти государственную границу СССР, но был задержан и приговором народного суда 4-го июля 1947 года осужден к 3 годам лишения свободы в ИТЛ.
Поддерживая переписку со своими родственниками, проживающими за границей, обвиняемый Штейн в конце 1946 г. и в январе 1947 года, направил несколько писем антисоветского содержания в адрес сестры Кегольми Соне, проживающей в Румынии.
В конце 1955 года Штейн направил письмо антисоветского содержания на имя родственника Мондшайн Мордко, проживающего в Израиле, и с целью скрыть свои связи и авторство текста письма антисоветского содержания, Штейн на конверте указал вымышленную фамилию на Зихмех Мотл и вымышленный адрес.
На следствии Штейн признал, что данное письмо было написано им лично.
В письмах к родственникам Штейн выражал недовольство условиями жизни в Советском Союзе и политикой КПСС по национальному вопросу, высказывал свое враждебное отношение к существующему в СССР государственному и общественному строю, выражал свои националистические убеждения.
Эти обстоятельства находят свое подтверждение, помимо признания обвиняемого Штейна, в его письмах, приобщенных к делу в качестве вещественных доказательств.
Будучи убежденным в своих националистических и враждебных взглядах, обвиняемый Штейн на протяжении 1956-1958 гг. в письмах занимался идеологической обработкой в националистическом духе своего брата Штейна Арона, проходящего действительную службу в Советской Армии.
В переписке с националистических позиций, обвиняемый Штейн толковал о понятии еврейского национализма сионистского направления, возводил клеветнические измышления на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу.
Кроме этого, Штейн М., своему брату Штейн Арону, высылал в часть различную реакционную и националистическую литературу со своими комментариями.
Обвиняемому Штейну в результате своего воздействия удалось привлечь на свою сторону и втянуть в преступную связь брата Штейна Арона, который в своей переписке стал разделять националистические взгляды и допускал клеветнические измышления на национальную политику КПСС и Советского правительства.
Это обстоятельство нашло свое подтверждение в показаниях обвиняемого Штейна, его брата Штейна Арона, а также в их личной переписке, изъятой при аресте Штейна и приобщенной к делу.
В период первой половины 1958 года, до дня ареста, Штейн, в связи с появлением в советской печати различных статей об агрессивной политике государства Израиль, на почве своих националистических убеждений, написал несколько писем антисоветского националистического содержания. Эти письма были направлены в адрес редакции газеты «Советская культура», в партийные органы и на имя писателя М.Грибачева. Письма приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.
Кроме того, Штейн вел записи в блокнотах, делал свои пометки и комментарии на обложках и страницах книг и брошюр советского издания, которые проникнуты ненавистью к Советской системе народного хозяйства, к политике КПСС. Эти блокноты, книги и брошюры были изъяты при аресте Штейна и приобщены к делу как вещественные доказательства.
В этот же период времени Штейн в общей тетради и блокноте написал рукописные «труды», озаглавив их: «Социализм или сионизм», «Ассимиляция, как решение "еврейского вопроса"», изъятые при аресте Штейна.
В авторстве рукописей Штейн сознался. Кроме этого, рукопись Штейна подтверждена заключением графической экспертизы.
В этих рукописных документах и письмах содержится антисоветская пропаганда и пропаганда махрового еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления, возводятся клеветнические измышления на советскую действительность и русский народ, на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, подчеркивается превосходство еврейского народа над другими нациями, восхваляется воинственность вооруженных сил Израиля и его агрессивные действия, содержатся призывы к эмиграции в Израиль евреев всего мира, излагается пропаганда, направленная против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, клевета на объективность Советской прессы и на положение евреев в СССР.
Выступая как ярый защитник идей еврейского буржуазного национализма и сионизма, Штейн воспроизводил выдержки из клеветнических передач радиостанции Израиля; которые он слушал систематически.
На следствии обвиняемый Штейн, по поводу своих писем и рукописных документов, признал, что они по своему содержанию являются антисоветскими, где из своих националистических взглядов и убеждений, восхвалял идеи сионизма, допускал клеветнические измышления по еврейскому вопросу в СССР, возводил клевету на советскую печать.
Эти обстоятельства также подтверждаются вещественными доказательствами и заключением экспертизы.
В процессе следствия также установлено, что Штейн хранил в доме антисоветскую националистическую литературу, в частности, книгу «Еврейская жизнь», изданную в 1904 г., в которой содержится ряд рассказов, стихотворений, очерков и публицистических произведений еврейских писателей-идеологов сионизма, как В.Жаботинского и других, изъятую при аресте Штейна.
Всё эти произведения в книге носят явно тенденциозный националистический характер.
Данную книгу, как показал на следствии Штейн, изучал и использовал как источник истории еврейского буржуазного национализма при написании своих рукописных документов.
В предъявленном обвинении по ст. 54-10 ч.2 УК УССР Штейн себя виновным признал.
Кроме того, в антисоветской деятельности Штейн достаточно изобличается показаниями свидетеля Штейн А.М., протоколами осмотра вещественных и письменных доказательств, вещественными доказательствами, письменными рукописными документами.
На основании изложенного ОБВИНЯЕТСЯ:
Штейн Мордко Менделеевич, 1926 года рождения, уроженец гор.Сторожинца Черновицкой области, еврей, гражданин СССР, беспартийный, образование незаконченное среднее, по происхождению из семьи торговца, женатого, до ареста работавшего электрообмотчиком на хлопко-прядильной фабрике Черновицкого текстильного комбината, проживавшего в гор. Черновцы, ул. Коларова, 4 кв.15, в прошлом судимого по ст. 170 п. "а" УК УССР к ИТР сроком на 4 мес. и по ст. 16-80 УК УССР к 3 годам лишения свободы в ИТЛ. |
В том, что:
он, будучи враждебно настроенным к Советской власти, на почве своих националистических убеждений, с 1946 года стал на путь проведения антисоветской деятельности, как ярый защитник идей еврейского буржуазного национализма и сионизма.
Поддерживая переписку со своими родственниками, проживающими за границей, в письмах к ним излагал антисоветские клеветнические измышления на советскую действительность и национальную политику КПСС и Советского правительства, выражал свои националистические убеждения.
В письмах 1956-58 гг. поддерживал переписку со своим братом Штейн Ароном, находящимся на службе в Советской Армии, которого на почве своих националистических взглядов идеологически обрабатывал в националистическом духе, высылал ему реакционную и националистическую литературу, и таким образом воздействовал на него, в результате чего Штейн Арон в своих письмах разделял националистические взгляды обвиняемого Штейна Мордко.
В период 1958 года, до дня ареста, Штейн написал ряд писем антисоветского националистического содержания, которые направил в адрес редакции газеты «Советская культура», писателю Грибачеву и в партийные органы. Тогда же Штейн написал рукописные «труды», озаглавив их «Социализм или сионизм?», «Ассимиляция, как решение "еврейского вопроса"».
В этих рукописных документах Штейн возводил клевету на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, излагал пропаганду, направленную против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, возводил клевету на советскую печать и русский народ, пропагандировал идеи еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления.
В своих блокнотах, на обложках и страницах книг и брошюр советского издания делал комментарии, которые проникнуты ненавистью к советскому общественному и государственному строю, к социалистической системе народного хозяйства, к политике КПСС.
У себя хранил антисоветскую националистическую книгу – «Еврейская жизнь», издания 1904 года, которую использовал в своих преступных целях при написании рукописных документов антисоветского характера, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст.54-10 ч. II УК УССР.
Руководствуясь ст. 204 УПК УССР, следственное дело № 4022 по обвинению Штейна Мордко Менделеевича направить прокурору Черновицкой области на утверждение и для передачи по подсудности.
Обвинительное заключение составлено в гор. Черновцах 17 ноября 1958 года.
К О П И Я
П Р И Г О В О Р
Именем Украинской Советской Социалистической Республики
1958 года декабря 8 дня Судебная коллегия по уголовным делам Черновицкого областного суда, в составе:
(При копировании с оригинала приговора состав суда был закрыт для копирования – Прим. М. Штейна)
рассмотрела в закрытом судебном заседании в городе Черновцах дело по обвинению ШТЕЙНА Мордко Менделеевича, 1926 года рождения, уроженца гор.Сторожинец Черновицкой области, УССР, гр-на СССР, происходящего из семьи торговца, рабочего, еврея, беспартийного, с незаконченным средним образованием, женатого, ранее судимого - 14 февраля 1947 г. по ст. 170 п. «а» УК УССР к 4-м м-цам ИТР, 4 июля 1947 г. по ст. 16-80 УК УССР к 3 годам лишения свободы в ИТЛ, наказание отбывшего, проживающего до ареста в гор. Черновцах, по ул. Коларова, 4, кв.15, в преступлении, предусмотренном ст. 54-10 ч. II УК УССР.
Материалами предварительного и судебного следствия суд установил: подсудимый Штейн, будучи враждебно настроенным к Советской власти, в силу своих националистических убеждений, на протяжении ряда лет вынашивал эмиграционные намерения выезда из СССР в буржуазное государство Израиль, для чего установил переписку со своими родственниками, проживающими за границей. Желая осуществить свои намерения, Штейн в мае 1947 г. пытался нелегальным путем перейти Гос.границу СССР, за что был осужден к трем годам лишения свободы.
Поддерживая переписку с проживающими за границей родственниками, Штейн в 1946-47 гг. направил несколько писем антисоветского содержания в адрес сестры Кегольми Соне, проживающей в Румынки. В конце 1955 года Штейн направил письмо антисоветского содержания на имя родственника Мондшайн Мордко, который проживает в Израиле. С .целью скрыть свои связи и авторство текста письма, Штейн на конверте указал вымышленную фамилию и адрес.
Во всех письмах, направленных: родственникам, проживающим за границей, Штейн выражал недовольство условиями жизни в СССР, политикой КПСС по национальному вопросу, высказывал враждебное отношение к государственному и общественному строю в СССР. На протяжении 1956-1958 гг. Штейн в своих письмах занимался идеологической обработкой в националистическом духе своего брата Штейн Арона, проходящего службу в Советской Армии - с националистических позиций толковал о понятии еврейского национализма сионистского направления, возводил клеветнические измышления на политику КПСС и Советского Правительства по национальному вопросу. Кроме того, Штейн высылал в воинскую часть своему брату националистическую, реакционную литературу со своими комментариями.
В результате такой обработки Штейну удалось привлечь, на свою сторону и втянуть в преступную связь брата - Штейна Арона, который начал разделять националистические взгляды, допуская клеветнические измышления на национальную политику КПСС и Советского Правительства.
В 1958 году до дня ареста Штейн, в связи с появлением в советской печати статей об агрессивной политике государства Израиль, написал несколько писем антисоветского, националистического содержания, направив их в адрес редакции газеты «Советская культура», в партийные органы и на имя писателя Н. Грибачева. Подсудимый Штейн вел записи в блокнотах, делал свои пометки и комментарии на обложках и страницах книг и брошюр советского издания, которые проникнуты ненавистью к Советской власти, к социалистической системе хозяйствования, к политике КПСС.
В тот же период Штейн написал рукописные «труды» «Социализм или сионизм», «Ассимиляция, как решение еврейского вопроса», которые изъяты и приобщены к делу. В этих рукописных документах и письмах содержится антисоветская пропаганда еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления, возводятся клеветнические измышления на советскую действительность и русский народ, на политику КПСС по национальному вопросу, подчеркивается превосходство еврейского народа над другими народами, восхваляется воинственность вооруженных сил Израиля, его агрессивные действия, содержатся призывы к эмиграции в Израиль евреев всего мира, излагается пропаганда, направленная против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, клевета на объективность советской печати и на положение •евреев в СССР.
Подсудимый Штейн хранил в своем доме антисоветскую националистическую литературу, в частности, книгу «Еврейская жизнь», в которой содержится ряд рассказов, очерков еврейских писателей - идеологов сионизма, как В.Жаботинского и др. Книгу «Еврейская жизнь» Штейн использовал как источник истории еврейского буржуазного национализма при написании рукописных документов.
В проведении антисоветской деятельности Штейн изобличается своими рукописными документами, приобщенными к делу в качестве вещественных доказательств, изъятый на его квартире различной литературой антисоветского содержания, протоколами осмотра вещественных и письменных доказательств, заключениями экспертиз, показаниями свидетеля Штейн Арона, а также личными признательными показаниями, которые дал Штейн в судебном заседании.
Таким образом, виновность Штейна в совершении преступления, предусмотренного ст. 54-10 ч. П УК УССР доказана полностью.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 296, 297 УПК УССР, с учетом личности и опасности совершенного Штейном преступления суд
П р и г о в о р и л:
ШТЕЙНА Мордко Менделеевича по ст. 54-10 ч. П. УК УССР с санкции ст. 54-2 УК УССР лишить-свободы в исправительно-трудовых колониях сроком на десять (10) лет, с поражением прав по п.п. а,б,в ст. 29 УК УССР сроком на пять лет. С учетом тяжести и опасности совершенного Штейном преступления, в соответствии ст.ст. 33 УК УССР запретить Штейну М.М. проживание в Западных областях УССР сроком на пять лет.
Изъятый у Штейн радиоприемник «Балтика» М-254, находящийся на хранении в УКГБ Черновицкой области, конфисковать в доход государства.
Срок отбытия наказания исчислять с 18 сентября 1958 года. Меру пресечения оставить прежнюю - содержание под стражей.
Взыскать в пользу юридической консультации города Черновцы со Штейна М.М. за выступление адвоката Чиркунова двести рублей.
Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Верховный суд УССР на протяжении пяти дней. После вступления в законную силу приговора, изъятую запрещенную литературу и рукописные документы Штейна - уничтожить.
Председательствующий -
Выписка из Постановления № 953н 60 от 1 апреля 1960 г.
Президиума Верховного Суда Украинской ССР
в составе председательствующего: Председателя ВерховногоСуда Украинской ССР
тов. ГЛУХ Ф.К.
Членов Президиума:
т.т.Кухаря А.В., Якименко А.Н., Антонова М.Ф., Евсеенко Т.С., Данченко М.И., Глущенко Ю.И., Шевченко Л.Я.
с участием Зам. Прокурора УССР тов. Ардерихина И.Д.
рассмотрел уголовное дело по протесту Заместителя Прокурора УССР на приговор Черновицкого областного суда от 8 декабря 1958 года, которым
ШТЕЙН Мордко Менделевич, 1926 года рождения, уроженец г. Сторожинец, Черновицкой области, еврей, рабочий, с незаконченным средним образованием, беспартийный, женатый, судимый в 1947г. по ст. 170 п. «а» УК УССР на четыре месяца исправительных работ и в этом же 1947 г. по ст. 16,80 УК УССР на три года лишения свободы, наказание отбыл, осужден по ст. 54-10 ч.2 УК УССР с санкции ст. 54-2 УК УССР на десять лет лишения свобода в исправительно-трудовой колонии, с поражением прав по пунктам «а», «б», «в» ст. 29 УК УССР на пять лет, с запрещением на протяжении пяти лет после отбытия наказания проживать в Западных областях УССР и с конфискацией изъятого у него радиоприемника "Балтика".
Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССР от 30 декабря 1958 г. приговор оставлен в силе.
Заслушав доклад члена Верховного Суда УССР Каплуновой Е.И. и заключение Заместителя Прокурора УССР Ардерихина И.Д., который поддерживал протест, Президиум Верховного Суда УССР
УСТАНОВИЛ:
Исходя из изложенного и согласившись с протестом, Президиум Верховного Суда УССР
ПОСТАНОВИЛ:
Приговор Черновицкого областного суда от 8 декабря 1958 год; и определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССр от 30 декабря 1958 года изменить: переквалифицировать действия Штейна Мордко Менделевича с ч.II на ч.I ст. 54-10 УК УССР и избрать ему наказание три года лишения свободы в исправительно-трудовой колонии без поражения прав.
Запрещение проживать в Западных областях УССР и конфискацию у Штейна радиоприемника "Балтика" из приговора исключить.
Председательствующий - Ф. Глух
Главная cтраница |
Воспоминания |
Наши интервью |
Узники Сиона |
Из истории еврейского движения |
Что писали о нас газеты |
Кто нам помогал |
Фото- альбом |
Хроника |
Пишите нам |